– Да, я там была, хотя не виновата в пожаре. А типа, который ее поджег, уже арестовали.

– Да, это некий Гэбриел Уэбб, – подтвердил Эдриан.

– Кто навел вас на меня? – спросила Лианн.

– Осталась съемка с камеры внешнего наблюдения. Мы ее разделили на кадры, а потом показали ваше изображение по всему городу.

Эдриан солгал. Но пока они не установили точно, кто угрожал Эмме, ее имя не стоило лишний раз упоминать. Кроме того, детектив улавливал по-настоящему скверные флюиды, исходящие от дружка Лианн. Был ли он вторым незнакомцем в сигнальной будке? Причастен ли к преступлению в доме Уоллисов? Эдриан успел внимательно приглядеться к нему, но, если не считать мешковатой, слишком свободно сидящей одежды, ничто не давало подсказок, не говоря уже о прямых ответах на вопросы.

– А вы кто такой? – внезапно резко обратился к нему Эдриан.

– Трей Уилсон, – ответил великовозрастный подросток.

– Вы ведь тоже были в будке той ночью, верно?

– И что с того? Я пожара не устраивал.

Стало быть, вот вам и таинственная личность номер два. Теперь, когда они заполучили полный список вовлеченных в дело людей, можно попытаться составить ясную картину происшедшего.

– Трей Уилсон? Фамилия мне знакома.

– Даже не знаю, что тебе на это сказать, дружбан. – Он улыбнулся, обнажив отличные зубы, подпорченные лишь налетом никотина.

– Вашего отца зовут Карл Уилсон?

– Точняк! Только меня с ним давно ни хрена не связывает.

В городе Карл числился одним из самых злостных и закоренелых преступников, у него часто возникали нелады с законом. Эдриан не раз надевал на него наручники во времена, когда служил простым констеблем и носил мундир полисмена. Обычно папашу Трея задерживали за хулиганство в пьяном виде, за мелкие и крупные драки. Все это тянулось до тех пор, пока он не нанес бутылкой из-под сидра тяжкие телесные повреждения другому мужчине, повздорив в пабе из-за музыки в автомате. Противник Уилсона скончался в больнице. Эдриану всегда было любопытно, какая песня заставила Карла пойти на убийство. В рапортах с места преступления об этом не говорилось ни слова, и свидетели не помнили названия, но из-за этой мелодии человек отбывал пожизненный срок. Эдриан не представлял себе, как можно отдать свободу за песню, исключая, быть может, «Напыщенную болтовню»[9], но потому он и стал полицейским, а люди типа Карла Уилсона выбрали преступную дорожку.

– Сколько вам лет, Лианн? – спросила Имоджен.

– Только что исполнилось пятнадцать.

– А вам, Трей? – обратилась она к парню.

– Мне восемнадцать.

– Вам известно, что в нашей стране по закону возраст, разрешающий добровольное вступление в сексуальные отношения, составляет шестнадцать лет?

– Это знают все, – презрительно фыркнула Лианн.

– Я ее не трахаю. – Трей снова улыбнулся, и Эдриан заметил, как передернуло Имоджен от его неприкрытой наглости.

– Любые действия сексуального характера запрещены с лицами, не достигшими шестнадцати лет, – пояснил Эдриан Трею, который вел себя слишком нахально.

– Значит, меня могут посадить в тюрьму, как, например, за убийство. Но мне вовсе не хочется секса. Мы просто дурака валяем, – ухмыльнулась Лианн.

– Однако закон есть закон.

Эдриан изо всех сил старался не говорить тоном строгого отца и вообще не допускать неодобрительных ноток в голосе. По наметившемуся сценарию его основная мишень – отнюдь не Лианн. Он не сводил пронизывающего взгляда с Трея, представляющего теперь наиболее острый интерес для следствия. Эдриан сам был отцом подростка, и ему оказалось особенно трудно не вставать в такой ситуации на позицию родителя, готового на все ради защиты своего чада. Он даже сделал зарубку в памяти: непременно снова поговорить с сыном об отношениях с девочками и напомнить о возрасте добровольного согласия на секс, хотя знал, что Тома пока больше привлекает игровая приставка. Но пройдет совсем немного времени, и его внимание неизбежно поменяет ориентиры.

– Мы с ней просто хорошие друзья. – Трей не преминул снова улыбнуться.

– В ночь на двадцать шестое июня, когда произошел пожар, вы или кто-то из вашей компании не спускались в подвал сигнальной будки? – спросила Имоджен.

– Нет, никто из нас не спускался туда, – ответила Лианн.

– И вы не слышали никаких звуков, доносящихся оттуда?

– Никаких. Мы зашли внутрь и покурили. Потом этот смахивавший на Мэнсона[10] придурок разжег огонь. Он оказался настоящим снобом и на нас смотрел свысока, словно насмехался. Только кто смеется теперь последним, а? – выпалила Лианн.

– Если честно, ему вряд ли сейчас до смеха, – признала Имоджен.

– Да и пошел он к дьяволу. Только я лично ничего плохого не сделал, как уже заявил. – Трей затушил сигарету и встал. – Мне нужно отлить.

Он вышел из комнаты, и Эдриан услышал, как он топает вверх по лестнице.

– С вами кто-нибудь связывался по поводу Гэбриела, Эммы или событий той ночи? – обратился Эдриан к девушке.

– Никто. Даже Эмма не хочет больше зависать со мной.

– Вы в последнее время виделись с Крисом Локком?

– Да, пересекались как-то, но не очень общались.

Донесся скрежет ключа в замке входной двери, и в комнату вошел мужчина.

– Что, черт возьми, здесь происходит?

– Ваша дочь помогает нам в расследовании. – Эдриан поднялся при его появлении.

– Падчерица, – поправила Лианн.

– Вы не имеете права вламываться сюда без ордера, – громко заявил мужчина.

Он тоже знал законы, по всей видимости, потому что часто их нарушал.

– У нас появились основания подозревать, что здесь совершают противоправные действия, – сказала Имоджен, когда за спиной отчима Лианн замаячила фигура вернувшегося Трея.

У Лианн округлились глаза, Эдриан заметил, что она затаила дыхание.

– Входная дверь была раскрыта настежь, – поспешно соврал Эдриан, не давая Имоджен описать то, что они увидели в окно.

Ему не хотелось создавать Лианн проблемы.

– Я же сто раз предупреждал, чтобы ты следила за дверью, идиотка! – набросился мужчина на приемную дочь.

Эдриан успел заметить, как девушка отшатнулась, когда рука отчима инстинктивно поднялась. Однако он вовремя одумался. Любопытно, сколько раз на дню Лианн получала от него затрещины?

Эдриан невольно шагнул вперед, но почувствовал, что Имоджен молчаливо требует остаться на месте. Впрочем, он и не собирался бить хозяина. В последний раз он бросил взгляд на Лианн, все еще не смевшую дышать. Напряжение в комнате ощущалось почти физически. Детектив прошел мимо отчима и Трея к двери на улицу. Имоджен последовала за ним.

– Какого лешего ты творишь, Майли? – прошептала Имоджен уже снаружи.

– Скажи еще, что ты сама ничего не заметила.

– Я заметила, как ты чуть не совершил неспровоцированную попытку дать этому типу по башке.

– Какие шансы в жизни выпадают таким вот детишкам? Я