litbaza книги онлайнСовременная прозаДесять историй о любви - Андрей Геласимов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Перейти на страницу:

Гроб с лежащей в нем панночкой медленно поднялся со своего места и начал плавными кругами уходить вверх. Через секунду он исчез в темноте где-то под самым куполом.

Вдруг раздался оглушительный удар, и все двери разом вылетели, как от мощного взрыва. В окна полился ослепительный свет. Еще секунда – и в церковь хлынул поток закутанных в темные балахоны фигур. Их лица были закрыты тяжелыми капюшонами. Виктор, срывая голос, продолжал читать.

Когда фигуры в балахонах наконец замерли, ему показалось, что откуда-то доносится слабое пение. Оно было так прекрасно, что у Виктора перехватило дыхание. Никогда в жизни он не слышал такой музыки. Пение усилилось, и он понял, что поют обступившие его фигуры. Внезапно они снова пришли в движение. Продолжая петь, они дали проход чему-то, что должно было появиться из центральной двери.

Взглянув украдкой на распахнутую дверь, Виктор подумал, что мог бы броситься и убежать из проклятой церкви, но тут же отказался от этой мысли и продолжал читать. Он понял, что не знает, какие ужасы могли скрывать под собой грубые балахоны.

В это время голоса поющих достигли полной силы, и ему стало трудно дышать. Слезы необъяснимого восторга душили его, и несколько раз его собственный голос едва не сорвался в рыдание.

Наконец в проеме центральной двери показалась новая фигура. На ней не было балахона. На ней вообще не было ничего. В церковь на огромном черном коне въехала обнаженная панночка.

Ее конь, потряхивая гривой, медленно переступил через церковный порог и двинулся по проходу между поющих фигур. Проход упирался в круг, начерченный на полу вокруг Виктора.

Сначала он не заметил появления панночки, потому что старался совладать с собой и с охватившим его неясным восторгом, причиной которого была волшебная музыка. Он старался сосредоточиться на словах, которые произносил, но вдруг понял, что поет их вместе с таинственным хором. Испугавшись, он тут же запнулся и невольно оторвал взгляд от страницы.

Вернуться к ней он уже не смог.

Медленным шагом конь панночки надвигался прямо на него. Склонившись к голове своего коня, она улыбалась и смотрела Виктору прямо в глаза. Ему показалось, что она смотрит ему в сердце.

Конь остановился у самой черты, и панночка плавно соскользнула на пол. Пение оборвалось. Фигуры замерли на мгновение, и потом с каждой из них, так же плавно, как панночка с коня, на пол соскользнул балахон.

Церковь озарилась сиянием нагих тел. Виктор стоял в окружении самых прекрасных девушек, каких он когда-либо видел.

– Иди сюда, – сказала панночка, опускаясь перед ним на огромное покрывало. – Ночь коротка.

Глядя ему прямо в глаза, она медленно погладила рукой живот.

Забыв о книге, он зачарованно смотрел на то, как скользит по телу ее рука.

– Не успеешь, – шепнула она.

Виктор сделал шаг. Потом еще один. Потом еще. Переступив черту, он медленно опустился рядом с ней на покрывало.

– Теперь ты мой.

Она приподнялась на локте. Виктор начал склоняться к ней.

В это мгновение какая-то страшная сила бросила его назад, едва не оторвав ему руку.

– Ковтун! – диким голосом закричала панночка, тотчас оказавшись на ногах.

Между нею и Виктором стоял казак-оборотень. Он глухо рычал, продолжая держать Виктора за руку. От мертвой хватки Ковтуна Виктора с ног до головы пронзила нестерпимая боль.

– Ковтун! – снова закричала панночка.

Размахнувшись, она, как тигрица лапой, ударила оборотня по горлу, одним движением снеся ему голову с плеч.

Безголовый Ковтун еще несколько секунд, покачиваясь, простоял перед панночкой, потом хватка его разжалась, он рухнул на колени и, наконец, упал прямо вперед. Кровь из его горла хлынула на покрывало.

Виктор в ужасе сделал шаг назад и переступил границу круга. Панночка, как дикая кошка, развернулась к нему и зашипела, так что у него мороз побежал по коже.

– Иди ко мне, Хома! – шипела она. – Иди сюда!

Виктор, спотыкаясь, бросился к книге. Он вцепился в нее, как утопающий в безбрежном ночном океане цепляется за жалкий спасательный круг.

До самого утра он больше от книги не оторвался.

* * *

Наутро Виктор казакам рассказывать ничего не стал. Не захотел.

– Можете сами со мной сегодня ночью в церковь пойти, – сказал он. – Кто смелый.

Потом помолчал и добавил:

– Хохлы.

В час дня ему приснилось, что он убежал. А может, это было не в час дня. Может быть, в два. Потому что трудно во сне понять – сколько сейчас времени на той стороне. Там, где не спят. Где ходят вокруг тебя и звенят посудой. И чистят картошку. И хлопают кого-то по заднице. И этот кто-то смеется и говорит громко: «А вот я сейчас пойду и все своему мужу скажу». Но недостаточно громко, чтобы тебя разбудить. Потому что ты очень устал.

Так, как не уставал никогда в жизни.

И теперь бежишь, с неимоверным трудом отрывая ноги от земли. Как будто это не ноги, а телеграфные столбы. И тот, кто их вкопал, умер уже лет сто пятьдесят назад. Если тогда был телеграф. Скорее всего не было.

Но ты все равно бежишь. Переставляя ноги. Потому что – к черту этих казаков. И церковь их тоже туда. И сотника. И его дочку.

Смотришь – а там впереди поле. Или, вернее, не смотришь, а просто знаешь. И даже не впереди, а уже под тобой, и ты где-то посередине. Осталось двадцать шагов. Там наши. Кричат – давай, давай, немного еще. Машут руками. И форма такая странная. Но ты знаешь, что они русские. Потому что солдаты. И у них есть свой БТР. А сзади уже начинают лететь мины. Свистят в воздухе, и потом – бум! И еще раз. И ты удивляешься, потому что в хуторе не было миномета. Но бежать остается всего ничего. А потом – полная тишина.

И над всем полем откуда-то сзади оглушительный шепот: «Хома…»

Ты оборачиваешься и видишь ее. Но оборачиваешься очень долго.

Она шепчет: «Не уходи». Она далеко, но ты все равно слышишь. И видишь. Потому что она плачет, и ты никогда в жизни не видел такого печального лица.

И такого красивого.

Позади нее в лесу появляется что-то темное. Как туман, но страшнее. Очень страшное. Струится оттуда, обхватывает ее, уносит назад – в темноту.

«Не уходи…»

И ты просыпаешься. Потому что терпеть это больше просто нет сил.

* * *

– А может, тебе автомат дать? – сказал один из казаков, когда они вышли из хаты и направились в сторону церкви. – Покроши их там всех в капусту. У меня безотказный. Я тебе еще пару лишних рожков дам.

– Дурак ты, – сказал ему Горобец. – Где же ты видел, чтобы ведьму из автомата били?

Но Виктор не слушал их. Он уже никого не слушал.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?