– А можем мы доверить Брэндон перехватывать письма? – спросил мистер Стил. – Не побоится ли она буквы закона?

Горинг улыбнулся.

– Нет, только не Брэндон. Она слишком много потеряет, отказавшись от сотрудничества с нами теперь, когда судебный процесс начался. Кроме того, если нам удастся убедить Брэндон, что сотрудничать с нами полностью в ее интересах, то… у нас появится еще больше возможностей проверять через нее все поступающие на почту письма.

Мужчины обменялись взглядами и кивнули. Этот план казался разумным.

– Мы посоветуемся с Сантинелли, когда он сюда приедет, – в заключение сказал Горинг. – Если он даст согласие, мы передадим в «Круг жизни» распоряжение убедить Брэндон в необходимости продолжать перехватывать письма и пересылать их в Саммит, В конце концов Салли Роу непременно проговорится, где она находится, и… тогда вы, мистер Хулл, сможете оказать нам великую услугу.

Хулл довольно улыбнулся, прельщенный подобной перспективой.

* * *

Два беса-посланника за спиной Разрушителя захихикали и залопотали в полном восторге.

– Иуда, – сказал Разрушитель, – человек, который отдаст в наши руки Салли Роу, – Салли Роу собственной персоной!

* * *

Клэр Иохансон и ее постоянный друг Джон Шмидт жили в большом белом доме на окраине города. Некогда это здание было центром огромного ранчо, впоследствии разделившегося на несколько ферм, а теперь стал уютным и удобным домом, отвечающим всем целям Клэр и Джона. Клэр, как уже известно, работала юрисконсультом в фирме «Эймс, Джеф-ферсон и Моррис», а Джон был архитектором и художником.

Но прежде всего они были основателями и вдохновителями братства, общества, известного его членам под названием «Круг жизни».

Сегодня происходило собрание «Круга жизни»; подобные встречи носили не очень официальный характер и скорее являлись для людей с общими интересами поводом пообщаться друг с другом, обсудить новые достижения и откровения на пути внутреннего становления. По обеим сторонам проходящей перед домом дороги стояли многочисленные машины, а сам дом был полон гостей – не только жителей Бэконс-Корнера, но и представителей других городов.

В гостиной страстные любители изящных искусств наслаждались мини-концертом, в котором в исполнении трио в составе флейты, гитары и контрабаса звучала музыка, способствующая расширению сознания. Среди слушателей находился президент местной ассоциации фермеров, пребывающий сейчас в странном оцепенении; мистер Вудард, директор начальной школы, вместе с супругой тоже погружался в транс под мелодичные звуки. Присутствовали здесь и молодые фермеры: некоторые наслаждались музыкой, а некоторые собирались перейти к другого рода занятиям из доступных здесь.

Наверху, в просторной спальне – совершенно пустой, если не считать разложенных по всему полу подушечек, – молодые мужчины и женщины выполняли упражнения по системе йоги: сидели в позе лотоса и монотонно гудели, словно пчелиный улей. Это были постоянные участники семинара по йоге: фермер, плотник, водитель грузовика, учитель класса «с особым уклоном», супружеская пара, которая вела группу продленного дня, и мисс Брювер, преподававшая в четвертом классе начальной школы Бэконс-Корнера.

На заднем дворе, устроившись в удобных креслах под широкой сенью винограда, беседовали человек десять-двенадцать, которые делились своими идеями и выслушивали мнения приезжего автора по поводу применения концепции дзэн-буддизма в занятиях сельским хозяйством.

В углу заднего двора, недалеко от качелей, несколько маленьких детей скакали по траве, изображая лошадок. Верховодила детьми Эмбер – в данный момент Эмитист, – которая прыгала, поднималась на дыбы и изрекала мудрые слова.

– Как вы увидите, так оно и есть на самом деле, – говорила она. – Если увидишь себя в виде черной лошади, значит ты и есть эта лошадь. Если увидишь себя в открытой прерии, значит ты там и находишься. Создай свой собственный мир и смело устремляйся в него!

И дети послушно создавали свой собственный мир и смело устремлялись в него – по крайней мере покуда на их пути не вставал забор.

В кабинете Клэр на первом этаже, за запертыми дверями происходила чрезвычайно важная встреча. Клэр с царственным видом восседала за своим столом; Гордон Джефферсон, адвокат ААСГ, сидел у одного конца стола, положив портфель рядом; напротив сидела Люси Брэндон. Рядом с дверью, на нейтральной территории, сидел Джон, постоянный друг Клэр – красивый блондин со спокойными, уверенными манерами, похожий на манекенщика, рекламирующего спортивную обувь.

В кабинете находилась еще одна дама; худая, коротко подстриженная женщина-адвокат из Сакраменто, которая привезла документы по другому делу, выигранному там ААСГ.

– Вы найдете много полезных для себя параллелей в этом деле, – сказала она, вручая папку Джефферсону. – Если у вас возникнут какие-то вопросы, мистер Джеймс с радостью уделит вам время и предложит свои услуги.

– Великолепно! – ответил Джефферсон, беря папку. – Насколько я понял, мистер Джеймс сумел привязать к этому делу какой-то убедительный закон?

– На который вы тоже можете сослаться.

– Клэр кивнула:

– Благодарю вас, Ленор. Полагаю, вам известно, что в Чикаго следят за ходом этого дела?

Женщина по имени Ленор улыбнулась:

– О, конечно. Поэтому, если вам понадобится какая-либо помощь, мы готовы послать вам и живую силу, и документы – все что угодно.

Джон хихикнул и поаплодировал.

– Мы вырвались вперед и несемся к цели!

– А это напомнило мне о том, – сказала Клэр, – что у нас наблюдается некоторая нехватка новых фактов для раздела новостей. Джон Зинглер и журналисты Седьмого канала будут рады любой свежей информации, которую мы сумеем раздобыть.

– Ну… сейчас шум вокруг дела поутих – до судебного процесса, – сказал Джефферсон.

– А как насчет конфликта Харриса со служащими Комитета по защите детей? – спросил Джон. Клэр покачала головой:

– Нет, сюда нам нельзя соваться, пока нельзя. Судья запретила прессе публиковать какую-либо информацию об этом деле, и если журналисты попытаются раскопать что-нибудь, это будет очень сильно смахивать на нарушение судебного постановления.

– Что ж, – принялся размышлять вслух Джефферсон, – если бы нам удалось раздобыть какую-нибудь информацию, не подпадающую под это постановление, было бы здорово. Надо продолжать теснить христиан, заставлять их скрываться.

– А может, нам еще раз использовать обвинение в жестоком обращении и устроить Харрису неприятности с еще чьими-нибудь детьми? – пошутил Джон.

– Нет… – сказала Клэр, хотя и поняла, что Джон говорит несерьезно. – Мы не должны казаться слишком пристрастными, а Ирэн Бледсоу и так приходится довольно трудно.

– Успокойтесь, – сказала Ленор. – Это процесс постепенный, который развивается от одного судебного дела к друтому. Утешает мысль, что, когда мы завоюем наши позиции, то уже никогда не потеряем их.