Это чем-то похоже на вытягивание из земли тюльпана, только наоборот. Тюльпан — сначала дёрнуть, а потом потянуть, а здесь — сначала потянуть, а потом дёрнуть.

Р-раз!

Завёлся! Завёлся, мой хороший.

Теперь закрыть дроссель и — вперёд.

Рычаг назад, педаль газа придавить… Лодка отошла от пирса. Я развернулся, передвинул рычаг в положение «F» и, не торопясь, поплыл вдоль набережной к выходу в залив.

Протоку прошёл без приключений. Где-то сзади ещё пару раз вякнула сирена полиции, но потом умолкла. Габаритные огни (или правильно сказать навигационные?) — красный и зелёный — зажглись на носу автоматически. Подумав, я их отключил. Понятия не имею, есть ли сейчас рыболовецкий патруль, в который когда-то перешёл из пиратов Джек Лондон, рассекая по этому заливу. Возможно, вместо него есть какой-нибудь другой патруль. Например, морской полицейский. О чём я тоже не имею ни малейшего понятия. Поэтому крадёмся тихо и незаметно. Моего ночного зрения и огней города вполне достаточно, чтобы ориентироваться в заливе и заметить издалека любое приближающееся судно или патрульный катер. Другой вопрос — куда плыть?

Карты у меня не было, но я помнил её в деталях. Впереди и чуть правее — Treasure Island. Он же Остров Сокровищ. Как интересно переплетаются нити. Мой цирковой псевдоним — Джимми Хокинс. И вот в самом деле, не на страницах книги, а в реальности плывёт Джимми Хокинс по направлению к Острову Сокровищ, хе-хе. Но — нет, туда мне не надо, это насыпной остров, и там какая-то военная база находится, как было написано в путеводителе. Значит, берём левее, проходим под мостом Окленд Бей и держим курс на Алькатрас. Знаменитую тюрьму закрыли почти десять лет назад, теперь туда экскурсии водят. Может, на Алькатрасе где-то переночевать? Там точно не найдут, мостов к нему нет, а охране до меня никакого дела не будет, если в само здание тюрьмы не соваться… Нет, плохая мыль. Завтра, двадцать второго июня, в четверг, ровно в десять утра мне нужно быть в центре парка Золотые Ворота. А также послезавтра и каждый день вплоть до тридцатого. Пока не появятся Петров с Бошировым. Если появятся, конечно. Так что не подходит Алькатрас. Одно дело пересекать залив ночью, с погашенными навигационными огнями, пока ещё ФБР и полиция не подняли тотальный шухер, и совсем другое — днём, когда почти наверняка будет известно, что украдена лодка «Daisy». И кто же, интересно, её украл? А вот он плывёт, красавец. Берите его, ребята, тёпленькими.

Тогда — что?

Я вспомнил о недавно обнаруженной пещере. А ведь неплохое место. С бродягами, если они там будут, я как-нибудь договорюсь. Куплю им выпивку, в конце концов. Точнее, дам на неё денег. Сунется туда полиция? Теоретически может. Но я буду настороже и всегда могу уйти через второй выход. В любом случае шансов там отсидеться в сто раз больше, чем искать какой-нибудь мотель на окраине города, куда меня пустят без документов. Сначала пустят, а потом позвонят куда надо — здесь ваш голубок, забирайте. Американцы при всех своих замечательных качествах — те ещё стукачи. Не все, понятно, но многие. Это советскому человеку стучать западло, а для них — в порядке вещей. Тут я вспомнил моего алмалыкского приятеля Славу, который сдал меня с потрохами и усмехнулся. Воистину, прежде чем обличать в чём-то чужой народ, вглядись, как следует, в свой.

Значит, советский народ уже свой?

Получается — да. Советский и гарадский. Но американский я тоже люблю.

Мысли опять вернулись к пещере.

Кроме всего прочего, она очень удобно расположена — совсем рядом с западной оконечностью парка — пешком несколько минут. Решено, плыву туда.

Э нет, прямо туда нельзя. Что написано в книжках про разведчиков, шпионов и прочих подобных товарищей? Никогда не оставляй машину рядом с тем местом, куда ты направляешься. В особенности краденную машину. У меня моторная лодка, но суть та же. Значит, подальше. Где? Поставим себя на место полиции и спецагентов. Где в первую очередь станут искать угнанную моторку? Вероятно, на берегах залива. А уж потом — Тихого океана. Вряд ли одновременно, слишком много людей для этого потребуется. Не думаю, что я такая важная птица, из-за которой поднимут на ноги какую-нибудь национальную гвардию. Меня вообще желательно очень тихо найти. Они и так сильно прокололись, когда решили взять меня прямо во время шоу. О чём они думали, идиоты? Вероятно, хотели использовать эффект неожиданности. После того, как я ушёл прямо из здания ЦРУ, а потом от братьев Эвансов, уже не знали, что и делать. Решили попробовать так. Да, идиотизм. Но они и есть идиоты. Одно то, что они вообще решились меня выкрасть, а потом бездарно упустили, красноречиво говорит об их способности просчитывать ситуацию хотя бы на три хода вперёд. Или здесь какая-то политика, тонкости которой я не знаю? Да и чёрт с ним, не буду голову ломать, бесполезно это сейчас. Лучше посмотрим, что у нас с бензином.

Датчик топлива показывал, что бензина — четверть бака. Маловато. Ну-ка…

Я передвинул рычаг хода в нейтральное положение. Лодка замедлила ход и постепенно остановилась. Огляделся — тихо, никого. Как хорошо, что практически безветренно, повезло. В шторм, даже небольшой, всё было бы гораздо сложнее.

Канистра с бензином обнаружилась в кормовом ящике, и я мысленно поблагодарил владельца лодки за предусмотрительность. Долил в бак бензина. Затем подумал и с некоторым сожалением избавился от оружия. Хорошие револьверы, я с ними, можно сказать, сроднился, но сейчас они могут только ухудшить ситуацию — лишний повод меня пристрелить. Да и мне лишний соблазн.

Пояс с «кольтами» и патронами, булькнув, ушёл на дно залива (интересно, сколько там лежит всякого подобного), и я отправился дальше. Решение было принято: обогнуть Сан-Франциско с севера, пройти под мостом Золотые Ворота и причалить на побережье уже Тихого океана. Скажем, где-нибудь в районе парка Хардинг. Километров тридцать, прикинул я. Возможно, чуть меньше. Ерунда, доплыву.

Я плыл под звёздным небом, раскинувшимся над заливом, вдыхал полной грудью солоноватый, пахнущий морем и немного отработанным бензином воздух, вслушивался в отдалённый шум Сан-Франциско, всматривался в его огни и думал о том, что пора возвращаться. Хороша страна Америка, а дома лучше.

Да, всё правильно, я стал думать о Советском Союзе, как о доме, а о советском народе, как о своём народе. Раньше этой чести удостаивался только Гарад и гарадцы. Что ж, ничего странного. Время идёт, и даже о себе я всё чаще думаю, как о Серёже Ермолове,