дуя в ладони, чтобы согреться. Она уже думала отказаться от своей затеи и вернуться домой, как вдруг увидела девушку по имени Моника, которая иногда бывала на встречах. Она шла и катила по снегу свой велосипед.

– Моника! – позвала ее Магда.

Девушка обернулась, и ужас исказил ее лицо.

– Все в порядке, – успокоила ее Магда. – Это всего лишь я, Магда.

– Ты не должна была приезжать сюда, – сказала Моника. – Это небезопасно. Разве ты не слышала, что случилось? За всеми нами следят.

Магду на мгновение охватила паника.

– Прости. Теперь я понимаю, как глупо поступила, приехав сюда. Но я должна узнать, что случилось с Саскией и остальными.

На глазах у Моники заблестели слезы. Она огляделась по сторонам, проверяя, не следят ли за ними, и, убедившись, что они одни, отвела Магду в узкий переулок рядом со зданием университета.

– Их казнили. Ты не знала? Саскию, Макса, Вилли… всех лидеров. Судили и в тот же день казнили на гильотине. У них даже не было шанса оспорить приговор.

Магда начала всхлипывать:

– Нет… нет, я не могу в это поверить.

– Власти заявили, что они были нарушителями спокойствия, которые отрицали «дух немецкого народа». Задержали всех, кто был к этому причастен. Не знаю, почему меня до сих пор не арестовали. Я боюсь, что кто-то из них заговорит на допросе и расскажет обо мне. Я уезжаю из Мюнхена… хочу вернуться домой, в Гамбург. Лучше я буду рисковать под бомбежками, чем окажусь в руках гестапо.

– Я уверена, что никто тебя не выдаст, – сказала Магда. – Они все такие смелые, такие преданные друг другу…

– Может быть, – проговорила Моника, сдерживаясь, чтобы не расплакаться, – но под пытками можно сказать все что угодно. А я не хочу умирать, Магда. Я знаю, Макс говорил, что мы должны быть готовы ко всему, но теперь… когда это случилось, я не готова. Я не такая храбрая, как они.

Она заплакала, упав в объятия Магды.

– Послушай, – сказала наконец Моника, вытирая глаза, – сегодня я уезжаю, и ты тоже должна уехать. Не возвращайся сюда, Магда. Держись отсюда подальше… Возвращайся в деревню, пока можешь.

Она поцеловала Магду в щеку и, взяв свой велосипед, пошла прочь из переулка. Через некоторое время Магда последовала за ней. Везти велосипед по утрамбованному снегу было тяжело, но она все равно, рыдая, тащила его через заснеженные газоны, пока не выбралась на дорогу. Она думала о своих друзьях, о Саскии и Максе, о том, какими они были красивыми, как сохраняли мужество до самого конца. Когда Магда проносилась по Людвиг-штрассе и слезы градом катились по ее щекам, она вдруг поняла, что вновь оказалась рядом с Фельдхернхалле. На стенах еще оставались фрагменты лозунга. Несчастные пленные женщины не смогли смыть его целиком. «Долой Гитлера!» – гласил он. «Долой Гитлера, – повторяла Магда, пока ехала к вокзалу. – Долой чертова Гитлера!»

Глава восемнадцатая

Госфорт, июль 1943 года

Солнце только что взошло, и деревья в садах Госфорта отбрасывали длинные четкие тени, когда Имоджен возвращалась домой после ночной смены. На голубом небе не было ни облачка, а громкое щебетание птиц казалось таким непривычным после ночного дежурства в радиолокационной рубке, где царили строжайший порядок и сдержанная вежливость. Пока ее коллеги «Рены» и офицеры спокойно двигали по карте модели кораблей, в Северном море матросы на военных и торговых судах сражались со стихией, рисковали столкнуться с немецкими подлодками или попасть под обстрел боевой авиации.

Имоджен удалось закончить первый курс университета, но когда ей исполнилось девятнадцать, она была вынуждена поступить на службу. Имоджен прошла шестинедельную подготовку для работы в рядах Женской вспомогательной службы ВМС и теперь трудилась оператором радиолокационной станции в Эскхем-хаусе, всего в пятнадцати минутах ходьбы от ее дома. Операторы работали сменами по восемь часов. Через наушники они получали сигналы о местонахождении всех торговых и военных судов в Северном море. Эту информацию они переводили на большую горизонтальную карту с навигационной сеткой, которая называлась «Системой прямоугольных координат Кассини». Номер каждого прямоугольника на карте использовался для обозначения расположения кораблей и подводных лодок. Работа была напряженной и, разумеется, не приносила такого удовлетворения, как занятия архитектурой, но Имоджен была рада внести свою лепту и благодарила судьбу за то, что ее назначили в подразделение, где она хоть как-то могла применить свои способности.

Джой также решила вступить в «Рены», и в день, когда им обеим было назначено собеседование, девушки в волнении сидели рядом в комнате ожидания. Джой работала секретарем руководителя городского совета Ньюкасла и рассказывала подруге о том, как сообщила своему шефу об уходе.

– Он пришел в жуткую ярость, – говорила она Имоджен, – лицо все побагровело. «Твоя должность дает тебе бронь, – орал он мне. – Ты не можешь от меня уйти!» А я ему ответила: «Знаете, сэр, мне самой не очень хочется уходить, но, согласитесь, мы все должны внести свой вклад в общее дело?» После этого он замолчал.

– Я рада, что ты здесь, – призналась Имоджен. – Без тебя мне было бы ужасно страшно.

– Тебе придется пропустить учебу в университете?

– К сожалению, да, – сказала Имоджен. – У меня только-только начало что-то получаться. Но я, как и ты, должна сделать что-то для фронта.

– У тебя есть какие-нибудь новости от Фредди? Что с ним случилось после того дня, когда он заглянул к вам в студию? – спросила Джой.

– Нет, – тихо ответила Имоджен. – Он ясно дал понять, что наша встреча была последней и он не будет мне писать. Так что теперь, когда я пойду на службу, для меня начнется новая жизнь. Возможно, это мой шанс узнать что-то новое. А… если нам все-таки суждено быть вместе, то, может, у нас еще все получится… когда закончится война.

– Мне тоже не терпится начать новую жизнь, – весело сказала Джой. – Ведь все хорошие девочки любят моряков!

Она беззаботно рассмеялась.

– Джой, я говорила не о мужчинах! – возразила Имоджен, с волнением рассматривая других кандидаток, собравшихся в комнате.

– А почему нет, Джинни? Мы непременно встретим великолепных офицеров и влюбимся в них. Иначе и быть не может!

– Но, Джой, ты говоришь глупости! Нам нужно будет работать. И вполне возможно, что никаких офицеров мы даже не увидим.

– Ну конечно, Джинни, тебе это и не нужно. Вокруг тебя всегда увивалось много красивых мужчин, а мне так не везет. К тому же мне очень хочется встретить какого-нибудь симпатичного военного.

* * *

Имоджен села напротив женщины-офицера, которая проводила собеседование, и стала нервно теребить манжету на рукаве.

– Какие у вас