— Менять всё надо к чёртовой матери, — пробормотал я, отодвигая бумаги в сторону.

— Что? Вы ко мне обращаетесь, ваше величество? — я поднял голову на Сперанского и с отвращением отодвинул в сторону бумаги.

— Возможно. Что скажете, Михаил Михайлович, нужно всё это менять? Министерства образовывать, например?

— Это давно напрашивается, ваше величество, — совершенно спокойно произнёс Сперанский. — Да и я слышал, что вы давно об этом говорили.

— Говорил, — я закрыл глаза. Не помню, сделал ли Сашка то, о чём говорил, возможно, и сделал. Так что мне сам бог велел, как говорится. — Вы нашли здание для Архива?

— Да, ваше величество. И я как раз шёл, чтобы показать…

— Поехали, на месте посмотрим, — я резко встал, выходя из-за стола.

— Но… — Сперанский пару раз моргнул.

— Никаких, но. Да, и, Михаил Михайлович, независимо от того, сочту я здание приемлемым или нет, вы составите бумагу о своём назначении себя моим личным секретарём. И первое, что вы сделаете на этой должности — приведёте в порядок моё расписание. Потому что уже поесть нормально не успеваю.

— Простите, ваше величество, когда вы говорили про то, что переведёте меня в секретари, вы изначально имели в виду должность личного секретаря? — он уставился на меня, а я впервые увидел на его лице удивление.

— А что вас так удивляет? — я нахмурился и открыл дверь. Сегодня меня охранял Бобров.

— Как вам сказать, ваше величество. — Пробормотал Сперанский. — А где… — он недоговорил, потому что я бросил на него такой выразительный взгляд, что он сразу заткнулся. — Понятно.

Ясно, что он имел в виду предыдущего секретаря. Вот только я понятия не имею, кто он, и даже не пытался узнать. Вообще, все те, кого я так и не смог найти в тот самый первый страшный день, пошли лесом. И я даже не выяснял причину, по которой их не было рядом, в то время как я тыкался вокруг, сам себе напоминая слепого котёнка.

— Бобров, — позвал я сегодняшнего командира своей охраны.

— Ваше величество, — он тут же вынырнул откуда-то сбоку. Стоящие у двери гвардейцы даже не пошевелились. Да, похоже, Зимин с внушением приоритетов прекрасно справляется.

Самого Ваську я в последние дни урывками вижу. Он носится, как наскипидаренный. Ещё бы, создание службы с нуля — это вам не покурить выйти. Нужно просто миллион нюансов учесть. Хорошо хоть догадался помощников себе выбрать, когда понял, что сам всё уже не вывозит.

— Мне нужно выехать, — коротко сказал я. — И найди Краснова с Розиным. Они будут меня сопровождать.

— Слушаюсь, ваше величество, — Бобров коротко поклонился, а я закрыл дверь. Вот в такие моменты мне просто до нервного тика не хватало телефона. Ну ничего, человек такая скотина, что ко всему очень быстро привыкает.

Уже через двадцать минут мы выехали из дворца. Ради такого случая Сперанского закинули на лошадь. В седле Михаил Михайлович держался не слишком уверенно, но мою охрану это мало волновало. Распыляться между всадником и каретой они не собирались, и выбор у них был простой: или меня в карету засунуть, или Сперанского из неё вытащить. Предугадать совсем нетрудно, что в итоге выбрал Бобров.

К заданию Сперанский подошёл основательно. Длинный двухэтажный дом, расположенный на возвышенности, имел множество окон, что позволяло создать примитивную вентиляцию, и множество небольших комнат. Мне нравится.

— Можно за каждым ведомством закрепить отдельную комнату, — задумчиво произнёс я, оглядываясь по сторонам. — Только не тащить сюда всё подряд, а исключительно важные приказы, иначе никаких домов не хватит.

— Разумеется, ваше величество, — Сперанский наклонил голову. — Я могу выбрать себе помощников при разработке приказов и положений, касающихся создания единого Архива? Учитывая, что с завтрашнего дня я почти всё время при вас буду состоять?

Я долго смотрел на него. Знавал я в своё время трудоголиков, но чтобы в такой гипертрофированной форме?

— Сколько часов в день вы спите, Михаил Михайлович? — спросил я, продолжая его разглядывать.

— Мне хватает четырёх часов, ваше величество, — он снова склонил голову.

— Ага, — произнёс я глубокомысленно. — Выбирайте помощников и подбирайте штат. Потом поясните мне, почему выбрали того или иного человека. Завтра в восемь вы должны быть у меня. Как раз к докладу Макарова Александра Семёновича.

— Слушаюсь, ваше величество.

— Да, а кому принадлежит дом? — спросил я, немного запоздало.

— Государству. Я смотрел только те здания, что принадлежат государству. Вы хотите знать его историю?

— Нет, мне достаточно того, что проблем с владельцами не возникнет. И, Михаил Михайлович, пересмотрите также своё расписание. Никому не станет легче, если вы свалитесь замертво от усталости.

Я вышел из дома, оставляя его посреди какой-то комнаты, обдумывать, что и как сделать в лучшем виде.

Во дворе я увидел простой экипаж. Оказывается, Бобров отличается умом и сообразительностью. Придя к выводу, что мы, возможно, не будем возвращаться вместе во дворец, он приказал карете Сперанского ехать за нами. Так что я могу со спокойной совестью уехать. Вскочив на коня, проследил, как Бобров подъехал к экипажу и велел кучеру дожидаться своего пассажира.

— Куда сейчас, ваше величество? — ко мне подъехал Краснов.

— В городскую управу, — пока я ждал Сперанского и пытался разобраться во всех этих экспедициях и управах, то запланировал одну поездку. Поездка была спонтанной, никого ни о чём не предупреждали. — Да, с завтрашнего дня с Филиппом рассчитывайте время так, чтобы постоянно поблизости находиться. Приказ о переводе вас двоих в мои адъютанты завтра Сперанский подготовит.

— Но, ваше величество, — Краснов пару раз моргнул.

— Саша, ты со мной спорить собираешься? — спросил я, трогаясь с места.

— Нет, но адъютанты — это же… а мы… просто… — пробормотал Краснов, а потом выпалил. — Слушаюсь, ваше величество.

— Вот так-то лучше. — И я послал коня рысью.

В городской управе царила тишь да гладь. Остановившись посредине холла, я спросил в пустоту.

— А где все? — прислушавшись к эху, произнёс. — Хорошая акустика. Наверняка крики заключённых слышно очень долго.

— Ваше величество, — в холл вылетел молодой совсем офицер. Поскользнувшись на полу, чуть не растелился у моих ног, но сумел сохранить равновесие и выпрямился. — Что же вы так,