Взвесила все за и против и согласилась. Наедине легче разговорить.

Ксержик торжественно распахнул передо мной дверь и извлёк из сумки обещанные конфеты. Плеснул в кружку воды из кувшина, что-то над ней проделал – и вода превратилась в чай.

– Пей, – он протянул мне кружку и коробку с лакомствами. – Женщинам полезно сладкое есть, чтобы не зверели. Чай, правда, с привкусом, потому как магический, но съедобный.

Не понимая, с чего вдруг меня задабривают, отхлебнула из кружки – а я и не замечаю разницы. И конфету попробовала – с сушёными фруктами. Интересно, зачем некроманту сладкое? Или он заранее готовится к победам на личном фронте?

– Сопоставив козла, некое кладбище, юную деву с подарком и двадцать лет, полагаю, что ты намекала на родство, – Ксержик, не мигая, вновь уставился на меня. – Деревеньки такой я не помню, наличия у себя энного количества ребятишек допускаю, но однозначно бы не утверждал. Доказательства имеешь или просто так на всех некромантов бросаешься?

– Мне сказали, у нас кровь похожа, – с набитым ртом пробормотала я. Вкусные конфеты, руки сами тянутся.

Ксержик задумчиво почесал переносицу:

– Проверим. А семейная легенда какова?

– Что на маму напал вампир, изнасиловал и угробил. Потом её спас некромант и в процессе оживления тоже развлёкся с девичьим телом. Может, и после, для закрепления результата и усиления потенции.

Тут некромант не выдержал и, хрюкнув, поинтересовался, как же она должна была улучшиться:

– Просвети, а? Столько лет живу, мучаюсь и не знаю.

Я смутилась, пробормотала что-то о связи самооценки, опыта и практики. А Ксержик требовал научной выкладки, наслаждаясь моим состоянием. Потом сжалился и предложил просветить по истинному положению дел. Я отказалась.

– А чего так? В жизни бы пригодилось, – пальцы некроманта подхватили конфету из коробки и отправили в рот. Похоже, он сам любил сладкое. – Допустим, мы уже выяснили всё о мужской силе твоего отца и женской привлекательности матери. Дальше.

– А дальше родилась я. Мама утверждала, что забеременела от вампира, но я проверяла, это невозможно.

– Сочувствую, – покачал головой Ксержик. – Повезло, что жива осталась. Ты бы не экспериментировала с нежитью, а то обернутся девичьи грёзы могильным холмиком. Это только в сказках они в любовном деле безвредные, а в реальности я бы людей посоветовал: и приятнее, и безопаснее.

Замолчав, некромант задумался. Снова повертел перстень на пальце, а потом велел порезать ладонь.

– Зачем? – опешила я.

– Затем, чтобы родство проверить. Если сотворю что-то из твоей крови, значит ты права. Если ничего не выйдет, за козла извинишься. Но в любом случае на слёзы умиления не рассчитывай. И на извлечение выгоды тоже.

Гордо вскинула голову и заявила, чтобы и он не рассчитывал.

– Вот и ладушки! Ладошку давай.

Боязно как-то. Вдруг насквозь проколет? И что тогда? Да и что за чары? Может, лучше потихоньку уйти?

Некромант тем временем вытащил нож с червленой кромкой лезвия и выразительно указал глазами на стол: мол, клади руку. Дожёвывая конфету, покачала головой. Однозначно не буду, пока не уверюсь, что не покалечит.

Ксержик пожал плечами и стремительно ухватил меня за локоть, прижимая руку к столешнице. Я испуганно закричала, опрокинув на него чашку с недопитым чаем. Но некромант упорствовал, ловко перевернул ладонь ямочкой вверх и цыкнул:

– Нечего людей пугать!

Привлечённая моим криком, в комнату заглянула магистр Тшольке. Уставилась на моё перепуганное лицо, затем перевела взгляд на некроманта:

– Господин Ксержик, что здесь происходит?

– Да вот, родство выясняем, а инициатор процедуры на попятную пошла. Боится. Вразумите её, что немотивированное убийство – дело подсудное и влечёт мгновенное исключение из гильдии магов.

Магистр наколдовала себе табурет и уселась рядом со мной. Недоверчиво покосилась на нож некроманта, скривила губы, но промолчала. Зато мне от неё досталось непривычное слово утешения: мол, не убьют, дурашку, а просто ручку порежут. Разумеется, выражения Осунта выбрала другие, так что было не понять, то ли обвиняют, то ли успокаивают.

Мужественно расслабив руку, прошептала, что не надо её держать.

Ксержик отпустил, позволив устроиться удобнее, и быстро сделал на ладони крестообразный надрез.

Я взвыла, дёрнулась, но тут уж магистр Тшольке удержала за плечи. А изверг-некромант наслаждался видом текущей из раны крови. Смотрел и ничего не делал. Потом соизволил отложить в сторону нож и обмакнуть в крови палец.

Мне показалось, или он старался расковырять ранку? В любом случае больно.

А дальше началось колдовство.

Некромант что-то шептал, водя пальцем по крови, а затем окропил ею стол, выведя какую-то загогулину. Раз – и она обернулась змеёй.

От удивления раскрыла рот и забыла о боли. Неужели из моей крови сотворили такое?

Ксержик пожевал губы и протянул носовой платок.

– Ну? – подалась вперёд Осунта.

– Сами видите. Заклинания крови работают, материализация состоялась. Живое создаёт псевдоживое.

– Почему псевдо? – ляпнуло моё любопытство.

– Потом что искусственное и убиваемое только магией.

Раз – и змею объяло синее пламя. Через минуту от неё не осталось и следа.

– Слабенькое создание из водянистой крови, – пояснил для Осунты некромант. – Она ваша подопечная? Учится в Академии?

Магистр Тшольке ответила утвердительно и назвала мой факультет, поспешив добавить, что дара у меня нет.

– На алхимика натаскаете, если магию крови освоит.

– У нас такого не преподают, – скривила нос Осунта. – Это в вашей школе учат подобному.

Я навострила уши: какой такой школе? В Златории всего одна магическая Академия. Но волшебники тему развивать не стали и дружно глянули на меня. Даже икнулось от такого пристального внимания.

– Может, у неё тяга к тёмной магии? – с надеждой в голосе спросила магистр Тшольке. Спит и видит, как меня из Академии вытурить.

– Да давно б проявилась. Хотя… Колдует как?

Магичила я не шибко, если не сказать, паршиво, что, однако, не помешало Осунте спровадить меня на семестр в таинственную школу, чтобы местные чародеи убедились в моей полной бездарности. Новоприобретённый отец не возражал: если проверять, то по полной.

Кашлянула, напомнив о своём присутствии, и, заодно, задала два сакраментальных вопроса: что за школа и кто там мой папаша?

– Вольный маг и под настроение магистр некромантии, – лениво протянул Ксержик. – А школа… Школа иных.

– Так и называется? – недоверчиво переспросила я.