— А Источник сможет восполниться снова? — я начала потихоньку понимать масштаб назревающей проблемы.

— Сможет. Но неизвестно, сколько ему для этого понадобится времени. Самое печальное, что этого времени может кому-то не хватить, чтобы выжить…

Домой к Полоскунам я вернулась на рассвете. Состояние брата Серова спустя два часа после операции было стабильным, он приходил в себя после наркоза, потом опять заснул, что сейчас для него было лучшим лекарством. Я еще дала несколько рекомендаций по уходу Дену, после чего он, как и обещал, отвез меня к Миле.

— Я ваш должник, — сказал Серов, прощаясь.

Я лишь отмахнулась. Была настолько усталой, что не могла даже говорить. В доме все еще спали, и я, как можно тише, пробралась в свою комнату. Первым делом приняла быстро душ, затем переоделась, собираясь сразу же отправиться на поиски Глеба. Но глаза слипались, тело ныло, а кровать так манила к себе… И я решила прилечь, всего на пять минуточек, просто вытянуть ноги и дать им немного отдыха… Но стоило только поддаться этому соблазну, как веки сразу сомкнулись, и я провалилась в сон. Очнулась оттого, что меня кто-то с силой трясет за плечо.

— Аня, Аня, проснись! — взволнованный голос Акулины прорвался сквозь пелену сознания, и я с трудом открыла глаза.

Комнату заливал яркий солнечный свет. Уже утро или вообще день? Надо мной действительно склонилась Акулина, а чуть дальше стояли не менее взволнованные Мила и Кира.

— Что случилось? — мой голос со сна звучал сипло.

— Нужно, чтобы ты пошла со мной! — настойчиво отозвалась Акулина. — У Глеба проблемы.

— Что с ним? — страх ударил в голову, смахивая остатки сна. — Он с кем-то подрался? Его ранили? Загрызли?

— Нет, нет, — Акулина будто удивилась моим вопросам, но тревога с ее лица никуда не исчезла. — Там другое… Идем, расскажу все по пути…

Я тотчас подхватилась. Благо, была одета, поэтому сунула ноги в шлепанцы, которые попались мне на глаза первыми, и поторопилась за Акулиной. Сердце в безумном волнении било по ребрам, а перед глазами плясали черные точки.

— В общем, не знаю, что произошло…— на ходу заговорила Акулина. — Но он со вчерашнего вечера не может вернуть себе человеческий облик. Более того, кажется, зверь одерживает вверх, и это очень плохо… Глеб еще успел вчера дойти домой и попросить Софью Ильиничну приковать его в подвале, а потом обернулся волком… Всю ночь рвался на свободу, выл, пытался перегрызть цепи… Кидался на бабушку, словно не узнавал ее. Мы надеялись, что утром все наладится, но, похоже, стало только хуже…

— Это из-за меня, все из-за меня… — прошептала я, глотая слезы. — Мы вчера… Занимались любовью, — мне уже было плевать, что я откровенничаю в таких вещах перед Акулиной. — И, похоже, это спровоцировала я… Не понимаю, что на меня нашло, ведь Глеб говорил, что ему пока нельзя этого делать… А я…

— Нет, это я виновата! — перебила меня Акулина, сразу сникнув. — Если с Глебом случилось такое после вашей близости, значит, виновата я.

— При чем тут ты? — я в недоумении посмотрела на ведьму.

— Да при том! — в голосе Акулины тоже послышалось отчаяние. — Поддалась на уговоры Софьи Ильиничны, сделала легкий приворот для вас…

— Ты… Что сделала? — я от изумления замедлила шаг. — Приворот?

— Ну это не так называется, но похоже, — вздохнула Акулина. — Действует только на влюбленных, чтобы подтолкнуть их друг другу… Что-то вроде афродизиака.

— И тебя об этом попросила Софья Ильинична?

Акулина, вздохнув, кивнула:

— Она хочет, чтобы вы снова были вместе, но не знает, как это сделать. Переживает…

Софья Ильинична переживает? Что-то не замечала за ней вообще подобной эмоции. Впрочем, чужая душа — потемки…

— Ну и я решила, почему бы и нет? — продолжала Акулина. — Лучше бы подумала, чем это может кончиться! Дура, какая же я дура… А ведь у меня уже были подозрения, что зелье, которое готовит себе Глеб, уже действует не так эффективно, как прежде…

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась я. — Ты о зелье, которое должно сделать из Глеба человека?

— Должно, но не делает, — Акулина принялась озабоченно терзать свою косу. — Да, о нем… Оно должно было убить звериную часть Глеба, но, кажется, та оказалась сильнее, и теперь Глеб окончательно потерял контроль над своим волком…

— И чем это может ему грозить? — сердце на миг остановилось, а затем забилось еще сильнее прежнего.

— Тем, что он навсегда останется волком. Животным. Неуправляемым хищником. Такое порой, пусть и очень редко, но случается с оборотнями.

— И это… Не исправить?

— Если в ближайшие день-два Глеб не вернет себе контроль, мы потеряем его навсегда, — хрипло отозвалась Акулина.

— Как это сделать? — мы уже приближались к калитке дома Глеба, и я пошла быстрее.

— Для начала, успокоить разбушевавшегося волка… Потом попробовать достучаться до разума Глеба.

— Хорошо, — кивнула я, преисполненная решимости. —  Я попробую… — Но подумав, исправилась: — Нет, я сделаю это.

— Ты уверена? Не боишься?

— Нет, — я решительно толкнула калитку и направилась к крыльцу. — Это ведь Глеб. Он никогда бы не смог причинить мне вреда… Я знаю.

В доме было тихо, лишь из кухни доносились сдавленные вздохи. Софья Ильинична сидела на стуле, положив подбородок на набалдашник трости и печально смотрела в одну точку. Увидев меня, она приподняла голову и еще сильнее сцепила пальцы на трости.

— Где он? — спросила я. — В подвале?

Софья Ильинична кивнула, потом запустила руку в карман на платье и достала оттуда связку ключей, молча протянула мне. Я так же без слов забрала ключи направилась к уже знакомой двери. Она открылась легко, зато с замком второй, где и был заточен Глеб, пришлось повозиться. Руки дрожали от нервного напряжения, пальцы плохо слушались и постоянно соскальзывали с железного ключа.

— Мне спуститься к тебе? — спросила сверху Акулина. — Подстраховать?

— Нет, не надо, — мне все-таки удалось провернуть ключ в замке, и наконец дверь открылась.

Я сперва заглянула в нее. Через маленькое узкое окно почти под самым потолком едва проникал свет, поэтому я не сразу рассмотрела в противоположном углу свернувшегося клубком волка. Учуяв меня, он сразу поднялся на ноги, оскалился. Но я, подавив вспыхнувший было страх, вошла, прикрыла за собой дверь.

— Глеб… — тихо позвала, но ближе пока не подходила.

Ответом мне был угрожающий рык.

— Глеб… Это я, — повторила мягко. — Аня… — и сделала к нему шаг.

Волк, продолжая скалиться, попятился. Брякнуло железо, и теперь я заметила на его лапах браслеты с цепями. Сердце сжалось от боли и жалости…