Всплыл и такой момент, как вероятность приглашения в Юранистене одного из членов «молодежной исламистской группировки». А такое может произойти запросто.

– Тут поневоле задумаешься: как быть? – Александр напряженно нахмурился. – Или отказаться от этого и поставить операцию на грань срыва, или рисковать жизнью своего сотрудника… Ведь не исключено, что его там могут подвергнуть зверским пыткам, чтобы окончательно убедиться – нет ли ловушки? Им же терять нечего, а зверье они еще то – судить можно по Сирии.

– Можно разыграть спектакль с тем, что его как будто разоблачили сотрудники ФСБ, и он погиб в ходе перестрелки на подходе к границе, – пожав плечами, предложил Крячко.

Обсудив и иные моменты – оборудование «секретной явочной квартиры» для Лихарева, «резиденции» для Бунцагина, молельного домика в Подвербино – одном из немногих не урбанизированных сел в ближнем Подмосковье, где, согласно легенде, обосновались «молодые исламисты», опера обсудили и иные интересующие всех вопросы. Например, куда поедут на рыбалку после того, как покончат с «алмазным делом».

– Интересно было бы узнать, каким временем мы располагаем для подготовки к встрече с эмиссаром? – уже собираясь уходить, как бы сам себя спросил Вольнов.

– Боюсь, его у нас крайне мало. Считаные дни, если не часы… – уверенно произнес Гуров.

– Ты думаешь? – прищурился Александр.

– С того момента, как эмир Хасан пообщается с Энвером, эмиссара ждать следует с минуты на минуту. У них сейчас не та ситуация, чтобы можно было относиться к этому с прохладцей. Они сегодня общаться будут? Вот максимум через сутки эмиссар и прискачет. Так что готовиться надо в пожарном порядке, и начинать это надо прямо сейчас.

– Хм-м… – Вольнов испытующе взглянул на приятелей. – Тогда буду вынужден попросить вас помочь – мне одному даже с помощниками и за сутки не управиться.

– Сделаем! – кивнул Лев. – Берем на себя подготовку Лихарева и его явочной квартиры. У моего знакомого есть приличный домик в дачном массиве, в окрестностях Уварово. Подготовим и Бунцагина. Его резиденцией пусть послужит его же загородный дом. Приступаем!

Остаток дня и весь вечер шла лихорадочная подготовка к возможному визиту представителя «световеровцев». Во второй половине дня на самом деле состоялся телефонный разговор сотрудника ФСБ «Энвера» с эмиром фундаменталистов Хасаном (причем Хасан был твердо уверен в том, что их разговор шел по закрытому для других каналу связи). Общались они по-арабски. Александр дал послушать Гурову и Крячко запись этого разговора с синхронным переводом на русский язык. После взаимных приветствий Хасан попросил «Энвера» рассказать ему о своей ячейке приверженцев «истинной веры». Тот уважительным тоном, как и подобало бы младшему по рангу и по возрасту, рассказал о численности своей команды, о том, как они планируют свою деятельность. По его словам, «молодые исламисты» намерены приложить все свои усилия для того, чтобы подбирать среди студентов российских вузов перспективных студентов «благочестивого поведения», которых, после соответствующей идеологической подготовки, можно было бы продвигать в официальные структуры власти мусульманских территорий Центральной России и Северного Кавказа.

– Мы, уважаемый эмир Хасан, во многом опираемся на опыт современной Украины, где внедрение в органы официальной власти людей, приверженных идеологии Степана Бандеры, которое производилось еще в семидесятые-восьмидесятые годы, позволило в перспективе достичь колоссальных результатов в деле смены власти. Это же самое мы планируем совершить и в России! – вдохновенно живописал «Энвер».

– И много вами уже охвачено студентов-мусульман? – хрипловато спросил Хасан.

– За два года работы нашего объединения мы смогли привлечь на свою сторону около полусотни человек. Все эти студенты – истинные правоверные, очень перспективные люди, которые способны достичь больших высот во властной российской иерархии. Правда, часть юношей уже бросили учебу и уехали в Сирию воевать за правоверный халифат.

– Это, конечно, достойно самой высокой похвалы. Но вы все же больше ориентируйте молодых на работу внутри России. Это самый важный участок работы.

– О, мудрый эмир Хасан! Если бы вы знали, как нам не хватает опытного, знающего жизнь руководителя! Нам приходится постоянно таиться, поскольку везде и всюду шастают ищейки федералов. Но мы настроены не сдаваться и довести свое дело до победного конца.

Пообещав немедленно выслать своего представителя, донельзя довольный Хасан попрощался с «Энвером».

– Да, Лева, ты был прав – прискачет эмиссар очень скоро… – выключив диктофон, покачал головой Вольнов. – Тем более что сегодня ночью «световеровцам» придется пережить еще один налет. Да и мне сегодня спать не придется…

К ночи в Подвербино большой деревенский дом был уже обставлен в соответствии с исламскими традициями, даже над его крышей была возведена башенка-минарет с полумесяцем на шпиле. Пять сотрудников ФСБ, одетых, как принято у учащихся медресе, поспешно повторяли аяты Корана. Готовилась и «массовка» – трое местных жителей согласились сыграть роль православных, которые тяготеют к исламу.

На тот случай, если «световеровцы» надумают переезжать в Россию, Вольнов присмотрел за околицей Подвербино заброшенную колхозную лесопилку, возведенную еще в пятидесятые, но до сих пор крепкую, надежную постройку. Самое ценное заключалось в том, что пилорама стояла в разросшемся осиннике и со стороны была почти не видна – это обстоятельство могло особенно прельстить исламистов.

А Гуров и Крячко почти на уровне дрессуры «натаскивали» вконец измученных бесконечными репетициями Лихарева и Бунцагина. Расхаживая по комнате «явочной квартиры», Лев, наверное, уже в сотый раз вдалбливал успешному бюрократу и вору, но совершенно бездарному как актер Лихареву азы того, что он должен рассказать эмиссару Хасана. И вдруг его осенило: он вспомнил комедию Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». А что, если у Лихарева болят зубы и он толком не может говорить? А ну-ка… И голова экс-помминистра тут же украсилась обмотанным вокруг лица теплым пуховым шарфом. Этот вариант оказался и в самом деле весьма удачным. Лихарев теперь мог общаться только сквозь зубы, и даже сказанное им не в тему и невпопад можно было списать на зубную боль.

Но самое хреновое было то, что он постоянно забывал свое «новое имя» – Реджеп Гаррани. Гуров до седьмого пота заставлял его запоминать имя, а один из «молодых исламистов» поспешно обучал Лихарева азам исламских канонов. Впрочем, он ухитрялся забывать и это. В конце концов, потеряв терпение, Лев всплеснул руками и спросил:

– Послушайте, я вообще не понимаю, как вы могли занимать пост помощника министра при такой никудышной памяти?!

Как ни странно, но это замечание свое действие возымело, и дело с подготовкой Лихарева постепенно пошло на лад.

Станиславу достался «объект» куда более способный. Бунцагин, донельзя счастливый, что он снова дома (пусть даже временно), все пояснения и указания схватывал на лету. Его семье – жене и двум взрослым дочерям – на время пришлось отправиться к родственникам. Домработницу заменила сотрудница ФСБ.