не может больше сопротивляться, желание в ней тоже росло прямо пропорционально внутреннему сопротивлению, и она снова стала послушной и податливой в руках Антона, который, стянув с неё одежду, бросил Наташу на кровать.

Пружины больно впились в голую спину, но теперь ей было всё равно. Он стянул с себя рубашку и склонился над Наташей, от которой исходило что-то такое, с чем не в силах кто-то бороться. Какой-то поток жизненной силы. Антон чувствовал это сияние, исходившее из неё, и старался не забыть слова Тэлля не поддаться свету любви, а остаться выжидать, как хищник перед прыжком на жертву.

3

Журавлёв смотрел на фотографию Маши и чувствовал, как боль сковывает сердце. Слишком часто оно стало ныть, а теперь после разговора с Комисаровым, он не находил себе места. Зачем он начал болтать про Тэлля. Если следователь не дурак, то он не станет соваться в это дело, хотя попадаются волки-одиночки – борцы за справедливость, но всем им уготован один конец.

Это только в Голливудских фильмах у героя не кончаются патроны и его можно избивать до потери пульса металлической трубой, а он поднимется и доведёт начатое дело до конца. Злодеи получат по заслугам, а герой спасёт мир, а потом его поцелует прекраснейшая девушка в мире, которую он избавил от коварных монстров.

Журавлёв, горько усмехнувшись, поднёс зажигалку к потухшей лампадке на могиле, и когда огонёк вспыхнул, посмотрел на фотографию, с которой улыбалась Маша.

Её многие обожали, теперь Журавлёв не скрывал, что тоже по-своему любил её. А что теперь будет делать Тэлль? Возьмётся за меня? Борис поразился своей догадке, конечно, кто ещё мог стоять за всеми этими убийствами. Но двенадцать трупов?! Эти девушки работали проститутками под контролем Раскина, Журавлёв это знал, так как волей неволей ему приходилось общаться с ними. А кто же та девушка в очках, нет, я её не помню, может быть, они все перешли дорогу в неположенном месте, в том месте, где пролегает звериная тропа Тэлля, Раскина и таких как они.

– Борис, – кто-то тронул его за плечо, он вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, увидел девушку, стоявшую около него. На ней длинный кожаный плащ, высокие до самого колена сапоги, в которые были заправлены брюки, а на груди, на рубашке чёрного цвета блестела серебряная цепочка с кулоном в форме буквы «Z».

– Кто вы?! Мы знакомы? – непонимающе спросил он, уставившись на девушку с внешностью инопланетянки. И не мудрено она словно пришла из другого мира. Странные не совсем привычные черты, бледного, словно выбеленного лица. Её глаза густо обведены чёрным карандашом, и тёмно-багряные губы казались чёрными в темноте.

– Нет, вы меня не знаете, – она протянула ему руку, и Бориса удивило сильное, не женское рукопожатие девушки, – меня зовут Элейн.

– Что это за имя? – усмехнулся Борис, понимая, что сейчас ему явно не до смеха.

– Сейчас это не так уж и важно, – в ответ добродушно улыбнулась она.– Я хочу сказать лишь одно, что вы не должны бояться, а все сделать, чтобы помочь Комисарову.

– Но…

– Не перебивайте меня, у меня слишком мало времени, здесь оно бежит чересчур быстро. Одно скажу, что Машу и всех тех людей убил не маньяк, и вы можете помочь нам. Иначе, они будут продолжать снова убивать и не ограничатся двенадцатью… пострадают невинные. Если все будут бояться, тогда… Я не хочу даже думать об этом. Там, откуда я пришла, они уже успели много натворить, но об этом позже.

Борис, вынув из пачки сигарету, поднёс её ко рту.

– А вот этого бы я вам не советовала. Вредная привычка, а у вас, Борис, слабое сердце.

Он хотел что-то возразить, но не успел. Девушка вытащила из кармана маленькое зеркальце и, посмотревшись в него, сделала одну вещь, от которой у Журавлева почва ушла из-под ног.

В одно мгновение она превратилась в желеобразную субстанцию, покрытую, словно амальгамой. Раз, два и зеркало точно засосало её в себя и, упав на асфальт, вдребезги разлетелось на куски. Журавлёв уронил недокуренную сигарету, она просто выпала из его рта и, опустившись на колени, взял в руки один из десятков осколков.

Он был холодным, простая стекляшка, но подавить предательскую дрожь в ногах мужчина не мог, как и подняться только спустя несколько минут.

Связаться с Тэллем, всё равно, что засунуть голову в змеиное гнездо. Рассказать кому, не поверят, нервно рассмеялся в голос Журавлёв, сочтут ненормальным, психом.

Он отряхнул пыльные колени, и направился прочь с этого места. Хотелось быстрее вернуться домой и напиться. Вообще-то он не злоупотреблял, но сейчас ему ни о чём не хотелось думать. Эта странная девчонка стояла перед глазами, что же у неё за кулон с буквой «Z» прям как у Зорро – чушь какая-то. Кто она, инопланетянка, борец со злом? Я совсем уже дошёл до ручки. Он хохотнул, слишком громко для столь унылого и пустынного места, спугнув этим двух ворон, мирно дремавших на могильном надгробье. Истерический смех так и рвался из него, Борис смеялся, ощущая себя по настоящему сбрендившим, таким уж в точности посчитал его кладбищенский сторож, который не решился связываться с хорошо одетым мужчиной, приехавшим на дорогой иномарке.

– Эй, мужик, всё нормально? – нерешительно всё-таки окликнул его сторож.

– Да пошли вы все! – выкрикнул Журавлёв и направился к своей машине.

Двигатель взревел, и машина, набирая скорость, словно обезумев, понеслась по дороге.

Журавлёв мчался, до отказа выжимая газ, не думая ни о чём. Он летел по ночному шоссе, проносясь мимо автомобилей, обгоняя, и вылетая на встречную полосу. Впереди появилась машина, он резко вывернул руль, чтобы избежать столкновения и, затормозив, почувствовал, как автомобиль понесло влево, закрутило. Журавлёва кинуло в боковое стекло, в глазах потемнело, и он уже не видел, как машина, словно детская игрушка, подброшенная великаном, летела с откоса вниз, переворачиваясь и подскакивая.

Когда он открыл глаза, тело отозвалось болью. Борис не сразу понял, что произошло, но потом вспомнил девушку на кладбище и свой истерический хохот, потом бешеную гонку по дороге. Идиот, отругал он себя, пошевелив пальцами, хорошо хватило ума пристегнуться. Это и спасло ему жизнь. Только сейчас Журавлёв сориентировался, что находится в перевёрнутом автомобиле, сполз на крышу и к своей радости обнаружил, что кости целы, но и потрепало его хорошо. Из рассечённой щеки текла кровь, как и из распоротого разбитым стеклом, плеча.

Отстегнув ремень, Журавлев попытался выбраться из машины, каждой движение причиняло боль и дышать становилось труднее, он, вскрикнув, прижал руку к правому боку и почувствовал щемящую боль в рёбрах. Ну, конечно, этого следовало ожидать, усмехнулся он. Сжимая зубы, он протиснулся в разбитое лобовое стекло и выбрался наружу.

Пошатываясь, отошёл в сторону и, покачав головой, опустился на траву. Как он выжил, это оставалось теперь загадкой и, глядя на то, что раньше было автомобилем, Борис закрыл лицо руками. Осознавая, что мог погибнуть, он ощутил животный ужас, который сменил былую беспечность, уступая место досаде.

По спине пробежали мурашки, и рубашка неприятно прилипла к ней. Борису вдруг показалось, что он не сможет подняться, но его сомнения оказались напрасными. Тут он вспомнил, что в машине остался телефон, по которому он мог вызвать помощь.

Пошатываясь, он поднялся на ноги, решая вернуться к машине. Взрыв отбросил Журавлёва отбросило навзничь, в кусты, что смягчило удар и последнее, что он запомнил – это яркий столп огня. В глазах потемнело, и он потерял сознание.

Прибыла машина ДПС, а потом и «скорая», Журавлёв ничего не слышал, находясь в забытьи. Как ему удалось выжить, удивлялся даже врач скорой помощи. Его погрузили в машину, и очнулся Борис только в больнице на следующий день.

Солнце светило прямо в глаза и прищурившись, он разлепил тяжёлые веки. Дышать больно, а перед глазами красная муть. Когда он окончательно пришёл в себя, то увидел, что находится в больничной палате, а рядом сидела заплаканная жена Ирина.

– Боренька, – всхлипнула она, склонившись над ним, – что случилось, ты