— Он не бежал! — с пылом возразила я.

— Но ведь его сейчас здесь нет, не правда ли? — Сэр Генри наклонился над парапетом и крикнул: — Приветствую вас, сэр Уильям!

Огромный мужчина во главе вооруженного отряда натянул поводья и, качнув штандартом в знак приветствия, проревел:

— Да, я сэр Уильям, лорд Херберт. С кем имею честь говорить? Уж не вы ли это, сэр Генри Стаффорд?

— Да, это я. А рядом моя жена леди Маргарита и ее сын граф Ричмонд.

— А где же Джаспер Тюдор? Где этот предатель, где бывший граф Пембрук?

Сын дернул меня за руку, и я, наклонившись к нему, услышала его шепот:

— Мой дядя по-прежнему граф Пембрук, правда? Почему этот плохой дядька сказал «бывший граф»?

— Это неправильно, и мы так никогда не будем называть Джаспера, — пообещала я сыну. — В наших молитвах он всегда будет графом Пембруком. Одни лишь Йорки думают иначе. Они все лжецы.

— Джаспера Тюдора здесь нет, он давно уехал, — ответил сэр Генри. — Даю вам слово чести. Его нет ни в замке, ни поблизости.

— Король Эдуард, храни его Господь, пожаловал мне этот замок и управление Уэльсом! — сердито заявил Херберт. — Так может, вы все-таки откроете ворота и впустите меня в мой замок?

— Конечно, сэр Уильям, — весело отозвался сэр Генри и кивнул капитану стражи. — Ворота сейчас откроют.

Два человека со всех ног кинулись к воротам, и я, не веря собственным глазам, увидела, как поднимают решетку и опускают надо рвом мост. Флаг Тюдоров со своим знаменитым красным драконом, точно трус, скользнул с флагштока вниз и моментально исчез, будто никогда и не вился над замком Пембрук.

Уильям Херберт, отсалютовав стражникам в воротах, с радостным и самодовольным видом въехал во двор отныне принадлежавшего ему замка и спешился у моего сажального камня, словно камень только и делал все эти годы, что ждал его!

В тот вечер за обедом я с трудом сдерживала душившую меня злобу и не могла вымолвить ни слова, зато мой муж весьма охотно болтал с лордом Хербертом о новом короле, о возможности вторжения французов и об опасности, грозящей Англии со стороны Шотландии, словно шотландцы были нашими врагами, а не спасителями. Все в моем супруге — его легкость в общении с Хербертом, его отменные манеры — вызывало во мне жгучую ненависть; я почти не поднимала глаз от тарелки, а рот открывала только в том случае, если мне был задан прямой вопрос. Собственно, лорд Херберт почти не обращал на меня внимания, и лишь когда я встала из-за стола, быстро взглянул на сэра Генри и произнес:

— Мне необходимо обсудить с вами обоими судьбу юного Генри Тюдора. Может, после обеда на галерее?

— Конечно, — поспешно согласился мой муж, тем самым успев предотвратить мой отказ. — Не сомневаюсь, леди Маргарита выберет отличное вино и прикажет подать фрукты, когда мы присоединимся к ней на галерее.

Я поклонилась и оставила мужчин пить вино и дружески беседовать, а сама села в кресло у камина и стала ждать. Впрочем, я не слишком долго оставалась в одиночестве. Вскоре сэр Уильям и сэр Генри вошли в комнату, теперь уже рассуждая об охоте. Мой муж вовсю нахваливал дичь, которую можно подстрелить поблизости от замка, словно все эти годы Джаспер не оберегал и эти леса, и эту дичь, словно все это не было наследством моего сына, словно этого Херберта не сочли бы браконьером, если б он вздумал охотиться на нашу дичь!

— Я буду краток, — начал лорд Херберт, устраиваясь прямо перед огнем и обогревая свой зад с таким видом, словно все здесь, даже дрова в камине, принадлежит ему. — Мною получено право на опеку малолетнего Генри Тюдора, отныне ему предстоит жить со мной. Король подтвердит, что после Рождества именно я стану его опекуном.

Я нервно вздернула голову, а вот мой муж, не выразив ни малейшего удивления, миролюбиво уточнил:

— Вы поселитесь здесь, в Пембруке?

Как будто только это имело значение!

— Нет, в Раглане, — сообщил сэр Уильям. — Там и замок гораздо лучше, да и жене моей там нравится. Генри будет расти вместе с нашими детьми и получит образование, соответствующее его высокому положению в обществе. Вы же сможете в любое время навещать его, мы всегда будем вам рады.

— Вы, право, очень великодушны, — поклонился мой муж и, поскольку я по-прежнему молчала, прибавил: — Уверен, что и леди Маргарита очень вам благодарна.

Он выразительно на меня посмотрел, требуя, чтобы я выдавила из себя хоть какие-то слова признательности, но я была не в силах этого сделать и лишь бесцветным голосом сказала:

— Мой сын должен быть со мной.

Лорд Херберт покачал головой.

— Нет, миледи, этого никто никогда не допустит. Ваш сын — наследник знатного рода и огромного состояния. Кто-то обязательно должен взять его под свою опеку и временно распоряжаться его имуществом. Вам еще очень повезло, что его опекуном буду именно я. Вряд ли, впрочем, вы сейчас способны это понять, но если бы его прибрал к рукам Невилл, ему пришлось бы не только жить очень далеко отсюда, но и среди совершенно чужих людей. Со мной же он останется в Уэльсе, где ему все хорошо знакомо, и сможет пригласить с собой своих слуг. Моя жена — женщина в высшей степени добросердечная; она будет воспитывать его как родного вместе с нашими детьми. Уверяю вас, все могло сложиться гораздо хуже.

— Но Генри — мой сын! — воскликнула я. — Он наследник дома Ланкастеров, он…

— Мы очень благодарны вам, сэр Уильям, — поспешно перебил мой супруг.

Но Херберт внимательно посмотрел на меня и все же счел нужным пояснить:

— Видите ли, миледи, родство вашего сына с Ланкастерами имеет и оборотную сторону. Во всяком случае, я бы на вашем месте не стал очень уж этим хвастаться. Ваш кузен, наш бывший король Генрих, находится в ссылке и вместе с врагами Англии готовит против нас заговор. А бывший опекун мальчика, его дядя и глава этого дома Джаспер Тюдор, также бежал из страны, и за его поимку назначена высокая цена, поскольку он объявлен предателем. Я уж молчу о том, что и дед ребенка, Оуэн Тюдор, был обезглавлен за предательство. А отца мальчика, помнится, я собственноручно взял в плен. Да и конец вашего собственного отца, миледи, вряд ли можно назвать славным. Так что на вашем месте я бы, пожалуй, радовался тому, что мальчик вырастет в законопослушной семье, верной своему королю Эдуарду Йорку.

— Она очень благодарна вам, сэр Уильям, — повторил мой муж.

Подойдя ко мне, он протянул мне ладонь, помогая подняться. И мне пришлось покориться. Я встала и взяла его под руку, словно пребывая с ним в полном согласии. Муж между тем продолжал:

— Утром, когда Генри проснется, мы объясним ему ситуацию и сообщим, что вскоре возвращаемся к себе домой в Англию. Нужно лишь, чтобы охрана и лошади немного отдохнули, прежде чем пускаться в долгий путь.

— Да нет, останьтесь подольше, — радушно предложил сэр Уильям. — Побудьте здесь, пока мальчик не привыкнет к мысли о переезде ко мне в Раглан. Живите здесь так долго, как вам будет угодно. А мы с вами, сэр Генри, можем пока отлично поохотиться на оленей, которых Джаспер всегда так заботливо охранял.