Тот повернул к ним голову, Михаил едва рассмотрел на заплывшем жиром лице глаза между толстых век.

– Да, – проговорил Азазель с печалью, – это и есть наш некогда деятельный Бракиель.

Михаил тупо смолчал, не зная, что сказать, когда вместо жилистого моложавого энтузиаста, злого и вспыльчивого, как он себе представил, у самой воды расположилась толстая розовая туша, где валики жира толщиной с хобот слона лежат один на другом по спине и бокам, а живот вообще едва помещается на коленях.

Лицо с маленькими поросячьими глазками розовое, переполненное подкожным жиром, нос утонул в раздувших щеках, сам Бракиель являет собой полное ничтожество.

Толстяк ощутил их присутствие, с трудом повернул голову.

– Аза… зель? – проговорил он отвратительно тонким голосом, нечто среднее между писком выдры и мыши. – Азазель… Тыщу лет тебя не видел!.. А это с тобой кто?

Азазель сказал бодро:

– Рад тебя видеть, Бракиель… Это мои помощники, Аграт и Мишка. Натаскиваю для подсобных работ. Мишка туповат, но исполнительный, а в наше время это важнее, чем быть просто умным. А это девочка для подай-принеси. А ты все поправляешься… Скоро и летать не сможешь.

Бракиель ответил тем же неприятным голоском:

– Летать? Я уже и ходить отучился. А ты все такой же… Садись, пировать будем.

Азазель вздохнул подчеркнуто горестно.

– Увы, долг зовет. Да-да, я еще не растерял иллюзии насчет долга и прочего… Бракиель, нам нужно срочно переговорить с Гамалиэлем.

– Так переговорите, – ответил Бракиель. – Да ладно-ладно, я все понял. Вам в самом деле так уж срочно или все-таки поужинаете? Давно мы не сидели за одним столом… Я сейчас стол сделаю!

– Ты и раньше возлежал, – напомнил Азазель. – Правда, не так красиво.

– Вот видишь, – сказал Бракиель, – ничто не изменилось! Почти.

– Сразу, как спасем мир, – пообещал Азазель, но произнес так серьезно, что у Михаила по спине побежали мурашки. – Как только, так сразу.

– А надо ли спасать? – проговорил Бракиель вяло. – Ладно, ты из тех, кто никогда не сдается… А мне здесь хорошо. Нет времени, нет пространства… в том понимании, как утвердил Всевышний… Еще нет многого из того, что Он потом установил в качестве законов природы.

Аграт спросила тихонько:

– Как это… нет времени?

Бракиель посмотрел на нее с отеческой улыбкой:

– Девочка из новых?..

– Совсем молоденькая, – сказал Азазель. – Ей нет и трех тысяч лет.

– Время появилось, – сказал ей Бракиель почти ласково, – с созданием Господом мира, а в этом осколке его все еще нет… Можно вот так вечность…

Михаил зябко передернул плечами:

– Я бы не смог.

Бракиель внимательно всмотрелся в него:

– Я тебя знаю? Что-то странно знакомое…

– Вряд ли, – буркнул Михаил.

Азазель пояснил свысока:

– Мишка прекрасный исполнительный солдат. Пожалуй, лучший из людей, с кем приходилось общаться. Я же говорил, недооцениваете человеков! Адам был полным говном, это понятно, зато какое племя от него пошло! С их стороны еще будут сюрпризы… Бракиель, мне нужно знать, где сейчас Кезим и что он задумал?.. Он готовит что-то ужасное, я чую нутром, но не знаю, в какую сторону метнуться!

Бракиель посмотрел на него с расслабленной усмешкой:

– Азазель… я давно не тот… я даже не знаю, кто такой этот Кезим… догадываюсь, что некто очень опасный из нового поколения… Видишь ли, я забрался сюда через неделю после окончания Всемирного потопа, и сейчас для меня прошел только один день… вернее, он все еще длится. Не знаю, что дает тебе надежду… ведь дает же?.. А я сломался, я сломался…

Азазель сказал с тоской:

– Значит, мы все зря…

Бракиель сказал слабо:

– Это может подсказать только Гамалиэль.

Азазель вздохнул тяжко:

– Я и хотел к нему, но где он сейчас, никто не знает. А без координат… Ладно, дорогой друг, отдыхай. Мы все равно сделали великое дело. Человечество скоро выйдет из Асии и ворвется в Брий! Надеюсь, хоть тогда выйдешь из депрессии.

Бракиель смотрел на него со слабой расслабленной улыбкой. Михаилу его лицо показалось маской идиота.

– Прощай, Азазель…

– Создать мир легче, – проговорил Азазель с силой, – чем понять его. Потому мне кажется, Господь вообще не вникает в дела нашего мира. Он знает, к чему все придет, когда исполнится Его Великий Замысел. Вот тогда Он нас и встретит. Обнимет и простит. Вообще-то, думаю, уже простил.

Бракиель грустно улыбнулся, заплывшие жиром глазки вовсе скрылись под тяжелыми мясистыми веками.

– Гамалиэль, – произнес он едва слышно, – сейчас в Полумраке Второго Дня. В последнее время он возлюбил то уединенное место… Если еще помнишь, где это.

Азазель взглянул с укором:

– Давай без намеков. Все мы помним, кто там был, хотя некоторые стараются забыть. Но спасибо! Прощай, Бракиель!

Он повернулся и пошел прочь, Аграт шепнула Михаилу:

– Нужно отойти подальше, чтобы его не зацепило ударной волной.

Михаил отдал Бракиелю полусалют, все-таки в прошлом один из старейших и заметных ангелов, двинулся вслед за Азазелем.

Прошли всего два-три шага, и Михаил похолодел, за сферой первозданного света снова клубятся темные массы хаоса, тоже материальные, они же по эту сторону клипот, но еще не оформленные в вещество и потому ужасающе безобразные, пугающие полным растворением в себе всего, что их коснется.

Аграт проговорила за их спинами дрожащим голосом:

– Азазель, теперь обратно?

– Нужно найти Гамалиэля, – сказал Азазель резко. – Бракиель сказал, тот сейчас в Полумраке Второго Дня.

– Что-то вроде прихожей ада?

Азазель буркнул:

– Мы сами были сотворены на второй день Творения, забыла? Когда ни рая, ни ада… Ах да, ты же появилась намного позже…

– Но как же?

Азазель напомнил небрежно:

– Это не земля и не наш мир. Обломки строительного мусора, когда пространство сжималось и уплотнялось, чтобы из него создать материальный мир.

– А Гамалиэль в чем разочаровался? Он что, тоже был тогда с вами?

Азазель от прямого ответа явно уклонился, даже взгляд отвел, сказал как-то чересчур спокойно:

– Он сейчас там… где в некотором роде проще присасываться к антисфиротам… Говорят, Гамалиэль зависает возле них все чаще…

Михаил ощутил неладное, спросил:

– Что с ним?