И если бы не твое желание понравиться в нем Ратмиру.

– Он бы никогда не ушел с незнакомцем. Никогда! Я сотню раз рассказывала ему как вести себя, если подходит чужак.

– А если это был не чужой? Если это был кто-то, кого он мог знать? Поэтому ушел с ним там спокойно?

Его вопрос застает врасплох.

– Если не чужой, то кто? Он никого здесь не знает.

– Но мало ли… Подумай.⠀

В голове крутится странная мысль: а не связано ли это все с тем, что я сделала вчера эту операцию?

Понимаю, что это глупо – я сделала этим людям хорошее, а не плохое, зачем им красть моего сына. Нет, это какой-то бред.

– Я не знаю, Ратмир, не знаю. Уверена лишь в том, что его увели силой, сам бы он ни за что не пошел!

– Но консультант сказала, что Миша вышел с ним добровольно.

– И это странно! Странно, понимаешь? Он не мог.

Я напугана, растеряна, шокирована, но Ратмир напуган, шокирован и растерян не меньше.

Он примчался буквально через несколько минут после того, как я позвонила ему и, рыдая и сбиваясь, рассказала о том, что произошло. Он сразу же включился в поиски – позвонил в полицию, связался с пунктом охраны, начал искать свидетелей. Только вот никто не обратил внимания на маленького мальчика и шагающего рядом с ним мужчину, никто не смог ничего припомнить. Значит, Миша вел себя спокойно, не плакал и не звал на помощь.

– Ты обвиняешь меня, да? – дико болит голова, от слез и стресса, поэтому голос звучит слишком тихо. – Винишь, что я плохая мать, не досмотрела, оставила его одного…

– Я этого не говорил.

– Но лучше бы сказал! Потому что я действительно виновата! Я одна! Я не должна была оставлять его одного… Даже на минуту.

Горло снова сжимает приступ рыданий. Закрываю лицо руками и чувствую, как Ратмир подходит ко мне, обнимает, тем сам рождая внутри меня еще большее чувство вины.

– Сначала эта аллергия, потом позднее возвращение, теперь это… Наверняка ты решил, что я ужасная мать. Что меня опасно оставлять наедине с твоим сыном!

– Ань, хватит! – он отстраняется и, удерживая мое лицо в своих руках, смотрит мне в глаза. – Я не думал об этом. Прекрати. Сейчас нужно отдать все силы на поиски. Я уверен, что кто бы этот человек ни был, далеко он увезти Мишу не мог. Мы найдем нашего сына, слышишь? И его и этого ублюдка.

– Пойдемте, посмотрим записи с камер, – зовет нас начальник охраны торгового центра. – У нас тут был небольшой сбой, поэтому много слепых зон. Но нам удалось найти кадры. Предположительно, на них ваш сын и похититель.

Я вскакиваю с места едва ли не бегом влетаю в комнату охраны. Передо мной экраны, с поделенными на квадратики с разными изображениями.

– Ваш сын предположительно…

– Да, я вижу! – падаю на вращающееся кресло и снова зажимаю рукой рот, чтобы не закричать. – Это он, Миша!

– Кто это с ним? Узнайте его?

Какой-то мужчина действительно держит Мишу за руку, но лицо его полностью закрыть бейсболкой. Одежда тоже ни о чем не говорит. Самая обыкновенная, таких мужчин ходит тысяча и все в одном и том же!

Плюс сильный стресс не дает сосредоточиться, экран перед глазами плывет

– Нет, я не знаю. Не могу понять… Нет ли другого изображения? Ближе?

– Это все, что есть.

– Подождите-ка. Перемотайте назад, – Ратмир все это время стоял чуть позади меня, но сейчас наклоняется едва ли не вплотную к экрану. – Вот! Поставьте на стоп! – и вглядывается в темный силуэт. А потом резко отстраняется. – Я знаю, кто это.

Часть 39

***

– Он не берет трубку! Я позвонила ему уже сотню раз! – сбрасываю вызов и набираю снова. Снова и снова и так бесконечно.

И как я сразу не поняла, что это был Марат! Ну конечно, те же ссутуленные плечи, та же походка. Я совсем на него не подумала на эмоциях, а Ратмир узнал сразу.

– Успокойся, ладно? Самое главное, мы знаем, что он ни с кем-то чужим.

– Он неадекватный, ему нельзя доверять ребенка, понимаешь? Он и есть чужой! Миша его недолюбливает и не понимаю, почему он вообще согласился с ним вот так просто пойти!

– Может быть он пообещал ему что-то? Что-то купить?

– Не знаю. Возможно, – и вроде бы надо хоть чуть расслабиться, но голос все равно дрожит. – Марат ненавидит меня, он считает, что я сдала его полиции и теперь точит на меня зуб. И неужели он решил отыграться на моем сыне. Просто в голове не укладывается! А если он что-то сделает ему?

– Тогда он будет иметь дело со мной, – на челюсти играют желваки.

Он пытается сделать вид, что держит все под контролем, но я вижу, что он тоже напуган. Он на самом деле боится за Мишу.

Он принял его, – бьется в мыслях. – Он действительно любит сына.

– Ты правда не считаешь меня виноватой?

– Я правда не считаю тебя виноватой, – отвечает он, и я вижу, что он действительно честен. В его взгляде – непривычное тепло. – Я знаю, что ты хорошая мать. И никогда в этом не сомневался.

Несколько долгих секунд мы смотрим друг другу в глаза, и я вдруг чувствую, что никогда еще мы не были так близки. Этот случай ужасен, но он на удивление нас сплотил. Я не увидела ни грамма осуждения на его лице, он поддерживал меня, поил кофе и убеждал держать в руках.

– Я думаю нам все-таки стоит поехать и поискать их, – произношу, спустя несколько минут тишины. – Я понимаю, что полиция занялась их поиском, но сидеть вот так сложа руки… Это выше моих сил.

– Когда их найдут, то привезут сюда, – напоминает Ратмир, но заметив уверенность на моем лице, поднимется с неудобной скамьи. – Хорошо, поехали.

Мы вместе выходим из участка и шагаем к его машине.

Когда-то я и представить не могла, что