Вишенка только поморщился показателю и кивнул головой лаборанту. Это означало команду «брать кровь».

– Я не буду сдавать кровь! – возмутился Маливанский текущему положению дел. – Я и так не ел сегодня ещё! А дело к вечеру. Последнее заберёте.

– Конечно, не ел, – вставил комментарий проверяющий. – Он бы здесь с такими показателями всё коржами уже заметал.

– Бери! – рявкнул Вишенка, от чего Григорий присмирел.

И лаборант решительно впился иглой в кожу, после чего удалился в соседнее помещение с парой доверху набранных колбочек.

Вернулся он с бутылкой водки в одной руке и пластиковой пробиркой в другой. Решительно поставив на стол стакан, извлечённый из недр стола, плеснул немного. А затем рядом пробу крови уложил и всё разъяснил.

– Этот образец и этот образец фактически… идентичны.

– Как это? – не понял Вишенка, то на водку в стакане поглядывая, то на чудом не свернувшуюся кровь.

– А вот так! – повысил голос лаборант и давление начал карлику замерять. Затем в глаза светить фонариком, реакцию проверять и слушать эндоскопом до кучи. А в процесс снова объяснил. – В его алкоголе крови практически не обнаружено. По идее он должен быть в коме.

Полковник верхнюю губу скривил и нижнюю приподнял, поглядывая на человека-уникума и уже сам тихо спросил:

– Тебя что, «алкашка» совсем не берёт? – и Вишенка даже попытался жену с ходу оправдать, чтобы не разводиться и имущество не делить. - Может ты ещё и духи выпил? Женские. А?

Но Маливанский сам всё испортил:

– Зато жена твоя берёт у меня берёт! – возмутился голодный карлик, которому то конфет обещали, то хорошую зарплату, а по итогу последнюю кровь забирали и посадить обещали.

Всего в раз лишили.

– Чего берёт? – округлил глаза Бронислав Николаевич, не в силах представить, что его душечка может так одичать, что с кем угодно готова. Вот хотя бы – с ним!

– И чего только не берёт! – продолжал себе все пути к отступлению перерезать Маливанский и даже зубы стиснул, пробормотав. – Ну чего зыришь? В штаны напузыришь!

И если до этого момента Вишенка ещё готов был дать «пассажиру» лишь ночь, чтобы одумался и по утру в себя пришёл. (Тогда бы и отпустил сразу). То после этого заявления полковник губы стянул в линию и повернулся к старшему группы:

– Короче, в участок его. И пусть оформляют по полной программе.

– На все пятнадцать суток? – уточнил старший группы.

– Это как минимум! – поправил Вишенка и снова на карлика потемневшими глазами посмотрел. – Точно, духи не пил?

Но Григория было уже было не остановить. Рассмеялся только в голос и добавил:

– Жену твою пил! Крепкая штучка. Отсюда и градус.

– Быть такого не может! – закипал Броня.

Если бы иной человек всё отрицал и сослался на алкогольную кому, аффект и прочие сопутствующие, то нанятный и тут же разжалованный охранник дразнил красной тряпкой быка.

– Может! И было! – бравировал тореадор. – Я её драл, а она подмахивала! А тебя именем моим называть будет! Будешь Грихой! А-ха-ха!

Вишенка настолько опешил, что даже уши потрогал. А те багровые. Последний раз с ним так цыгане разговаривали. Но это когда ещё младшим лейтенантом был, только выпустился. Цыган, он, конечно, в другой район выдворил всем табором, а потом вовсе в Румынию депортировал при случае. К Дракуле поближе. Но карлик сейчас лишь предлог, чтобы с семьёй подольше не решать.

«С женой надо что-то делать!» - кипело в голове Вишенки: «Вот в чём проблема!»

– Она же как девственница была совсем. Даже мизинчик не пролазил. А теперь чисто – ведро! – не унимался Маливанский, дёргая дракона за хвост.

Тем самым срок себе на глазах наматывал от условного на тот, что дадут по факту. Оскорбление представителя власти при свидетелях всё-таки. Да и чисто по-мужски обидно.

«Как такого только на работу одобрил без рыбалки и охоты?» – подумал ещё полковник и решительно поднялся: «Да и Леся на размер никогда не жаловалась».

Глядя на беснующегося карлика, Вишенка в раз ощутил себя старым, больным и немощным. А ещё домой даже после ужина уже не хотелось. Хоть на работе ночуй.

И пальцы полковника решительно потянулись к телефону:

– Леся… подежуришь сегодня со мной в ночь?

– А сильно нужно? – на всякий случай спросила стажёрка. – А то я уже огуречную маску сделала.

– Очень, – обрубил все «но» полковник.

– Есть «подежурить ночью с вами»! – скорее всего вытянулась по струнке Леся.

Очевидно, подскочив из ванной в своей новой квартире-однушке в центре города с обилием счётчиков, в том числе на отопление в подвале по дому. Отчего платёжка минимальной по городу выходила.

«Как воробей чиркнул» – хвасталась она этим среди новых коллег.

А Вишенка только кивал и сокрушался. Так как прекрасно понимал, что квартиру не он ей подарил. Но судя по стараниям, помимо тёплого местечка в отделении скоро она и на автомобиль так скоро наработает. Пока только не ясно на «механике» брать или сразу «автомат»? С претензией на лучшее и с верой в человека, можно и на вырост подарить.

Кто-то же должен по жизни Вишенку радовать!

* * *

В то же время Глобальный в раздевалке на шары смотрел. Вроде не для боулинга пока, но дальше – кто знает? Если уснуть и проснуться по утру, ситуация может даже усугубиться. Пережмёт ещё что-нибудь.

«Боря, ну что тут думать?» – донимал его внутренний голос. – «У врача проконсультируйся. Кто у нас доктора из знакомых?»

Сантехник тут же пролистал список в телефоне и оказалось, что ближе всего к званию «врач» стоит доктор психологических наук – Цветаева Ирина Олеговна.

«Мозгоправ! Не совсем то, конечно. Но хотя бы в рецептах она должна разбираться», – уточнил внутренний голос и тут же скомандовал: «Звони!»

Боря и позвонил.

– Ирина… Олеговна, – дрогнул голос сантехника.

– Боря? – удивился голос по ту сторону. – Ты не заблокировал меня?

– Я? Нет… Зачем?

– Но ведь было недоразумение.