Я сделала шаг по направлению к Джасперу, не боясь ни его роста, ни высокого положения.

– Я не собираюсь вам подчиняться! Я помню, что я должна играть в Адории роль послушной куклы, которую вы выставите на аукционе. Но в моем контракте не говорится о том, что я обязана отключить свои чувства… что я могу игнорировать недавнюю трагедию! Я думаю, что вам следует добавить в курс нашего обучения бессердечность: вы в этом настоящий специалист!

– Аделаида! – ахнула мисс Брэдли. – Как вы смеете дерзить мастеру Джасперу? Извинитесь перед ним!

– Вы имеете право на собственное мнение, – хладнокровно заявил мне Джаспер. – Урос свидетель: вы никогда не стеснялись его выразить. Но вы подписали строгий контракт. Вы должны выйти замуж в Адории, и подготовка к этому начинается именно сейчас. Если вы пожелаете вернуться в Осфрид в работный дом, я легко смогу отослать вас обратно.

– Если я пожелаю попасть в Осфрид, то я прекрасно обойдусь без вашей помощи!

Я повернулась к нему спиной и удалилась, игнорируя протесты мисс Брэдли. Я не обращала внимания на то, куда иду, проталкиваясь мимо изумленных матросов и пассажиров. Добравшись до люка, который вел на нижний уровень «Доброй надежды», я спустилась по лесенке и быстро преодолела лабиринт внутренних переходов. Ворвавшись в трюм, я бросилась к своей картине. Я ничего не осознавала, но не слишком удивилась, обнаружив, куда привело меня сердце. Во время путешествия только это место и было целиком моим.

Опустившись на пол, я закрыла лицо ладонями. Меня сотрясали рыдания. Заливаясь слезами ярости и горя, я проклинала этот мир. Меня переполняла ненависть к капризной зимней погоде, которая погубила «Серую чайку». Я ненавидела Джаспера, который заставлял нас вести себя так, словно ничего особенного не произошло.

А сильнее всего я ненавидела себя.

Если бы не я, Тэмсин не оказалась бы на «Серой чайке».

Появление Седрика я заметила лишь в ту секунду, когда он присел рядом со мной.

– Аделаида.

Я не откликнулась и не подняла головы.

– Аделаида, – повторил он.

Мои рыдания унялись, но я еще шмыгала носом.

– Тебя ищут, – сообщил он серьезным тоном. – Мисс Брэдли вне себя. Она боится, что тебя утащил кто-то из матросов.

– Передай ей, что я в порядке. Мне просто нужно побыть одной.

– Но с тобой не все в порядке.

Мой гнев вспыхнул с новой силой. Я вскочила на ноги.

– Почему? Потому что я не могла продолжать лицемерный спектакль? Мне хочется оплакать Тэмсин и остальных девушек. Я пока не разучилась чувствовать – в отличие от некоторых!

Седрик выпрямился и встал.

– Всем хотелось бы их оплакать. Никто не отмахивается от того, что случилось.

– Кроме твоего отца, – напомнила я.

Седрик болезненно скривился.

– Он вовсе не бесчувственный. Но им движет деловая хватка, которая подталкивает его вперед. Отец решил, что вам необходимо произвести незабываемое впечатление на адорийцев. Так было и с предыдущими выпусками. Блистательный Двор должен кружить всем головы. Я слышал, как отец говорил мисс Брэдли, что, оказавшись дома, мы сделаем чуть более длительную паузу перед началом бального сезона.

– А потом будем вести себя как ни в чем не бывало, – заключила я. – Танцевать. Флиртовать. Наряжаться.

– Аделаида, а ты чего ожидала? Да, мой отец – человек черствый, но по-своему он прав. Мы приплыли в Адорию с конкретной целью. И нам нельзя о ней забывать из-за «Серой чайки».

Я закрыла глаза.

– Тэмсин была на том корабле.

– Да.

– А знаешь, почему? – воскликнула я, посмотрев на Седрика. – Из-за меня! Из-за того, что я натворила! Я устроила фокус по поводу экзаменов!..

– Аделаида…

– Я не жалею, что помогаю тебе, – продолжила я. – Я у тебя в долгу. Но мне следовало быть с ней откровенной. Я не рассказала Тэмсин о своем прошлом – я ей не доверяла. Думала, что она, моя подруга, выдаст мою тайну! Я оказалась упрямой гордячкой и была занята исключительно собственной персоной! А теперь Тэмсин умерла. Из-за меня.

Седрик ласково обнял меня и попытался притянуть к себе. У меня промелькнуло воспоминание о медовом бисквите – и я оттолкнула Седрика. Сейчас мне было не до нежностей.

– Ты не должна так думать, – тихо произнес он. – Ты не виновата.

– Неужели? А кто виноват в том, что Тэмсин выбрала «Серую чайку»?

– Она сама. Она приняла такое решение. Тэмсин была столь же упрямой, как и ты. Каждый из нас решает, как ему поступить, а затем нам приходится жить дальше и принимать последствия нашего выбора.

У меня к горлу подступили рыдания, но я заморгала, не давая воли слезам.

– Все началось еще в Осфро! Сперва я поменялась местом с Адой. А сейчас ты говоришь, что я должна снова изворачиваться. Что мне нужно заполучить богатенького мужа в Адории.

– Аделаида, – проговорил он, нахмурившись. – Мне совсем не понравится, если ты угодишь в работный дом.

– Мне тоже, – призналась я.

Я почувствовала, что стою на краю пропасти. Что ж, теперь выбор был только за мной: стиснуть зубы и приспосабливаться к жизни в Адории или трусливо вернуться в Осфрид.

– Ладно. Я продолжу спектакль. Мне надо переодеться.

Я направилась к двери, но Седрик преградил мне путь.

– Аделаида… мне очень жаль. Искренне жаль.

– Знаю, – ответила я. – Мне тоже. Но это ничего не меняет.

* * *

Вернувшись в отсек, где располагались каюты Блистательного Двора, я увидела, что некоторые девушки метались по коридору как безумные. Похоже, подготовка к выходу в адорийский свет была в самом разгаре…

Жемчужины оказались слишком заняты прическами и платьями, чтобы общаться со мной. Почти никто не встречался со мной взглядом, однако я заметила, что кое-кто из девиц с любопытством косился на меня.

Я застала Миру в нашей тесной каюте. Подруга уже застегивала свое алое атласное платье, вышитое золотыми цветами. Нижние юбки из золотистого шелка пикантно выглядывали настолько, насколько и было положено согласно местным фасонам.

Мира преобразилась. Она была экзотической и таинственной. При виде меня подруга оторвалась от своего занятия и крепко меня обняла. Я прижалась к ней – и мне снова пришлось бороться со слезами.

– А тебя это не волнует? – спросила я.

Зная ее независимый характер, я почти ждала, что она тоже будет возмущаться.

– Конечно, волнует, – ответила Мира совершенно хладнокровно.

Я увидела ее пылающие глаза и пролегшие по лицу морщинки и поняла, что за ее спокойствием прячутся ярость и горе. Просто Мира лучше меня умела сдерживать свои эмоции.