На протяжении почти 10 лет не было масштабных конфликтов между странами – того, что называется межгосударственными конфликтами. С 1945 г. не было крупных войн. Это самый длительный мирный период за последние пять веков. У столь долгого мира может быть несколько возможных причин. Мало когда, а может, и никогда еще распределение сил на планете не было таким несимметричным, как после окончания холодной войны, когда мощь США настолько превосходила любую возможную комбинации сил. Военное превосходство США с большой вероятностью сохранится еще пару десятков лет. Новые сверхдержавы, такие как Китай или Индия, набирают силу, но существующий мировой порядок им выгоден. Все больше стран – в основном европейских – осознанно решили поддерживать свои военные возможности на гораздо более низком уровне, чем позволяет их экономика. Я думаю, что это отражает их оценку целесообразности применения в современном мире силы для достижения политических целей. Норман Энджелл[10], знаменитый автор вышедшего в 1910 г. бестселлера «Великая иллюзия», в котором он говорит о бесполезности войны, пожалуй, опередил время. Я не считаю, что страны или люди становятся пацифистами, но многие пришли к выводу, что война лишь препятствует достижению их основной цели: экономического развития.

И все же нужно быть осторожными. Основной тезис, высказываемый мной в этой книге: времена меняются быстро, и допущения, из которых мы исходили ранее, не обязательно применимы сегодня. На сегодняшний день США с огромным отрывом опережают всех по военной мощи, это единственная сверхдержава с мировым охватом. Но по мере роста новых сверхдержав – особенно Китая, который усиленно инвестирует в оборону страны, – сложившееся после окончания холодной войны равновесие начинает раскачиваться. Это вопрос не только способности, но и желания. Если США не пожелают или не смогут в полной мере служить гарантом мировой безопасности, мир станет менее стабильным. Международная система становится все более раздробленной, и политика сдерживания пошатнулась. Я не думаю, что это происходит повсеместно. Европейцы, представляющие совместно крупнейшую экономическую силу, не будут воевать ни между собой, ни с другими. Они так жестоко пострадали во время мировых войн, что теперь не верят в войну. В этом ключевое отличие от ситуации перед Первой мировой, когда все основные европейские империи (включая Оттоманскую) видели в войнах преимущество для себя.

Без участия европейцев сегодня угроза войны остается только на региональном уровне. И шансы на то, что конфликты могут разрастаться, охватывать большие территории и иметь далекоидущие последствия, увеличиваются. Наиболее вероятной ареной таких событий станут Ближний Восток и другие волатильные регионы, в том числе Южная и в меньшей степени Восточная Азия.

Прежде чем мы рассмотрим эти регионы, взглянем на имеющиеся на сегодня паттерны внутренних или межгосударственных конфликтов. В эпоху, последовавшую за окончанием холодной войны, эти схемы были менее распространены, но мы наблюдаем их рост, особенно в Сирии. Где бы ни возникали гражданские или этнические войны, они всегда затягивались. Средний внутригосударственный конфликт, начавшийся в 1970–1999 гг., продолжался около шести лет. Некоторые – в том числе гражданская война в Анголе, конфликт в Северной Ирландии, война в Перу против партии «Сияющий путь» или гражданская война в Афганистане – шли десятилетиями. А межгосударственные конфликты, начавшиеся в 1970–1999 гг., в среднем продолжались менее двух лет.

Ученые считают, что существенный рост количества и масштаба миротворческих операций снизил живучесть одних конфликтов и предотвратил повторное появление других. Доля стран с молодым населением, переживающих существенные внутренние вооруженные конфликты, снизилась с 25 % в 1995 г. до 15 % в 2005 г. Миротворчество и поддержание государственности – несмотря на все более двойственное отношение к подобным действиям на Западе – помогли избежать еще большего числа жертв.

С 1970‑х около 80 % гражданских войн и вооруженных этнических конфликтов (с 25 или более смертями, связанными с боевыми действиями, в год) начинались в странах с молодым населением (средний возраст – 25 лет или менее). Позже, возможно, риск внутренних конфликтов станет снижаться в странах и регионах, где будет наблюдаться взросление населения (средний возраст старше 25 лет). И все же, ввиду того что во многих странах население по-прежнему останется очень молодым, в последующие 20 лет будет высок риск конфликтов, особенно в западной, центральной и восточной частях экваториальной Африки, в отдельных регионах Ближнего Востока и Южной Африке, а также в отдельных островных горячих точках Тихого океана, таких как Восточный Тимор, Папуа – Новая Гвинея, Филиппины и Соломоновы Острова. Как мы уже видели, многие из этих стран страдают от других дестабилизирующих факторов: плохо управляемой экономики, ухудшающихся экологических условий и слабого правительства.

Есть и другие причины быть осторожным в прогнозах относительно существенного снижения количества и интенсивности внутригосударственных конфликтов. Во-первых, все зависит от продолжения, а возможно, и увеличения международной поддержки дорогостоящих миротворческих операций, но этого, скорее всего, не будет. Во-вторых, наблюдается постепенное увеличение числа внутригосударственных конфликтов в странах со зрелым населением, где присутствуют одно или несколько молодых этнических меньшинств, вступающих в политический диссонанс с большинством. Конфликты с участием курдов в Турции, шиитов в Ливане и мусульман провинции Паттани в Южном Таиланде – примеры продолжительных внутригосударственных конфликтов в странах со средним возрастным составом населения (25–35 лет). Некоторые конфликты начались после того, как средний возраст по стране стал более зрелым (35–45 лет). Среди таких примеров – чеченский конфликт на юге России и конфликт в Северной Ирландии. Заглядывая вперед, можно сказать, что возможность гражданских столкновений в экваториальной Африке с большой вероятностью будет оставаться высокой даже после того, как изменится возрастная структура населения стран региона. Это связано с тем, что там много этнических и племенных меньшинств, которые по-прежнему будут моложе основной массы населения.

Поэтому неудивительно, что Ближний Восток и Южная Азия – регионы, где внутренние конфликты могут выйти за пределы государств и перерасти в крупные войны. Темпы роста численности населения все еще достаточно высоки, хотя они и замедлятся к 2030 г. во всех странах Ближнего Востока. В число стран с молодым населением к 2030 г. будут входить палестинские территории (Восточный берег реки Иордан и Газа), а также Иордания и Йемен. Афганистан в 2030 г. будет оставаться страной с молодым населением. А в соседних странах с большим и растущим населением (Пакистан, Индия) старение «замаскирует» молодые этнические меньшинства, которые могли бы представлять угрозу безопасности. Будет сохраняться молодое племенное население в западных провинциях Пакистана. В Пакистане и Афганистане уровень рождаемости среди пуштунского населения – более пяти детей на одну женщину. В Индии, где в южных штатах и крупных городах рождаемость существенно снизилась, молодость населения – которая может приводить к нестабильности в условиях отсутствия мер увеличения занятости – будет нивелироваться медленнее в центре северных штатов Уттар-Прадеш и Бихар.