Региональные тенденции, возможно, продолжат тянуть страны в двух направлениях: к Китаю – экономически, а к США и друг к другу – из соображений безопасности. С 1995 г. азиатские державы, включая Японию, Южную Корею, Австралию и Индию, постепенно отдалялись от США по направлению к Китаю как главному торговому партнеру, но сочетали растущую экономическую зависимость друг от друга со «страховкой» в виде тесных связей с США в вопросах безопасности. Такая схема сохранится и впредь. Но при условии политической либерализации в Китае (главенство права и большая прозрачность при выполнении программы модернизации вооруженных сил) опасения стран региона по поводу безопасности могут быть развеяны, и у них не будет потребности отгораживаться от Китая и искать поддержки у США. Продолжающийся экономический рост в Китае и успешный переход Пекина к экономике, основанной на инновациях и потреблении, может увеличить притягательность региональной торговли и инвестиций, что упрочит его статус лидера в сфере иностранных прямых инвестиций на Азиатском континенте. А серьезный затяжной кризис в китайской экономике лишил бы страну возможности воплотить свои амбиции в регионе и усилил страх соседей.

Центр мировой экономической силы сдвинулся в сторону Азии, в XXI в. доминирующие международные водные пути пролегли через Индийский и Тихий океаны, как это было со Средиземным морем для античного мира и Атлантическим океаном в XX в. Гегемония США над ключевыми морскими путями планеты, о каком бы океане ни шла речь, ослабнет, по мере того как будет набирать силу китайский океанский флот. Может встать вопрос о том, какая держава способна лучше создавать морские коалиции, чтобы контролировать нейтральные воды и гарантировать свободу перемещений на международном уровне.

Возможны четыре пути развития ситуации в Азии на ближайшие десятилетия.

1. Сохранение существующего порядка: гибрид сотрудничества, основанного на договоренностях, и молчаливого соперничества между США и Китаем с большинством азиатских стран где-то посередине. Сохранившееся преимущество военно-морского флота США и американская система альянсов поддерживают модель международной безопасности, при которой милитаризация Китая, ядерные происки Северной Кореи и другие потенциальные проблемы Азии смягчаются за счет перевеса сил в пользу США. Азиатские организации все прочнее стоят на ногах, экономическая интеграция ориентирована скорее вокруг Тихого океана, нежели по азиатской оси. Самой большой угрозой может стать небольшой военный инцидент, который разрастется и над которым будет потерян контроль, что подхлестнет и без того популярные националистические настроения.

2. Баланс сил – порядок, основанный на свободном соревновании мировых держав, подпитывающемся динамическими подвижками в распределении сил и снижением роли США. Уход США в политику изоляционизма или экономический спад усилят убежденность в ослаблении готовности США следовать выбранному курсу, а именно оставаться гарантом безопасности в Восточной Азии. Такой региональный порядок – из серии «готовый к соперничеству»{187}. Некоторые азиатские страны могут начать разрабатывать или искать возможности приобрести ядерное оружие, видя в нем единственную возможность компенсировать недостаток гарантий безопасности от США. Это было бы худшим сценарием, при котором Восточная Азия повернется в сторону потенциального регионального конфликта еще большего масштаба, чем тот, что мы наблюдаем на Ближнем Востоке. У этих стран больше экономических и технических возможностей, чтобы развернуть военные действия куда более убийственных масштабов.

3. Консолидированный региональный порядок, при котором сообщество стран Восточной Азии будет развиваться по образцу европейского демократического мира. Для этого необходима политическая либерализация Китая. Этот вариант предполагает, что азиатский регионализм будет искать способ сохранить автономию менее крупных государств. Плюралистическое и миролюбивое восточноазиатское сообщество, возможно, будет все же нуждаться в США как гаранте безопасности региона. Это наименее вероятный сценарий на сегодняшний день ввиду страха перед мощью Китая.

4. Китаецентричный порядок, при котором страна находится на вершине региональной иерархии. Этот вариант подразумевает, что все процессы создания региональных организаций должны будут изменить направление. В дальнейшем развитие будет происходить исключительно в замкнутом кругу азиатских государств вместо транстихоокеанского регионализма, который был основным импульсом усилий по созданию сообщества с начала 90‑х. Трудно представить себе, что этот сценарий может быть воплощен, если только Китай не станет представлять собой существенно меньшую угрозу и не начнет строить двусторонние связи с соседями.

Если Индия не сможет идти по пути развития или Япония не остановит грозящего ей спада, установление китаецентричного порядка станет более вероятным. Если ключевые азиатские партнеры США будут менее способны или не пожелают уравновешивать Китай самостоятельно, США придется вмешаться в качестве «противовеса». При этом им придется рискнуть и пойти на прямое соперничество с Китаем.

Помимо сохраняющегося курса США на сильную роль в регионе, пожалуй, главной неизвестной остается слабость Китая. Если страна попадет в ловушку среднего дохода и не сможет совершить переход к развитой экономике, она останется лидирующим игроком на Азиатском континенте, но влияние, которое сопутствовало ее резкому подъему, испарится. При таком раскладе Китай может стать более агрессивным, а его руководство будет пытаться отвлечь внимание от внутренних проблем. Проигранный конфликт с кем-то из соседей или с США может нанести удар по его положению. А вот выигранная война увеличила бы шансы установления китаецентричного порядка.

С началом в 2014 г. кризиса на Украине возврат к конфликту в Восточной Европе и на территории бывшего СССР уже не кажется нереальным. Большинство стран вокруг России молоды. Они возникли с распадом советской империи, и в каждой из них есть многочисленное русское меньшинство. Большинство империй в истории человечества были многоязычными и многонациональными, и их распад обычно сопровождался существенными конфликтами. Новые страны, образующиеся на месте империй, неизбежно имеют смешанное население из этнических и национальных групп, которые не сходятся во взглядах и пристрастиях. Крах Германской, Австро-Венгерской, Российской и Оттоманской империй после Первой мировой войны, по мнению ученых, заложил почву для Второй мировой войны отчасти потому, что образовавшиеся в результате страны были слабы и зачастую раздроблены и не были в силах противостоять нацистской, а затем советской агрессии и доминированию. Даже до начала украинского кризиса были ситуации с сепаратистскими анклавами в Грузии и Молдавии, которые в своей борьбе за независимость искали защиты у России. В России тоже есть ряд регионов, таких как Чечня, где численность нерусского населения превышает численность русского и всегда была предрасположенность к конфликту. В целом, однако, учитывая огромный размер и мультинациональный характер СССР, удивительно, что не произошло большего числа конфликтов за 20 с лишним лет, прошедших с распада страны.