– Это что же, целый дукат? – поразился сержант.

– Да, и он будет ваш, если вы поможете мне решить эту проблему.

– Ну хорошо, – выдохнул стражник, и дукат исчез в его перчатке. – Я пришлю вам могильщиков, они явятся через час-полтора и все сделают.

– А насчет уборки вы не могли бы помочь? Сами видели, что у нас на полу и на стенах…

– С этим проще, я знаю трех женщин, которые что угодно вымоют и отскоблят, их всегда после праздников кабаки отмывать зовут.

– Хорошо, еще у нас дверь черного хода разбита начисто…

– А-а, понимаю. Утром пришлю плотника.

63

Сержант не обманул, менее чем через час на широкой телеге, запряженной ломовой лошадью, прибыли двое могильщиков. Чтобы не испачкаться кровью, они деловито набросили на плечи старые мешки и принялись молча таскать трупы.

Когда тела вынесли, могильщики стали собирать оружие.

– Господин желает, чтобы мы все это продали? – спросил наконец один из них.

– Мне ничего не нужно, поступайте с вещами как знаете.

– Вам даже сапоги не нужны? – удивился могильщик, приподнимая ногу одного из трупов. Каспар понял, что тот имел в виду, – сапоги были дорогие, с серебряными шпорами и золотой манжеткой.

– Ничего не нужно, забирайте все.

– Премного благодарствуем. – Могильщики поклонились и тронули телегу, даже не спросив платы.

Каспар вернулся в лавку, плотно притворил дверь и задвинул засов.

В торговом зале было уже не так ужасно, как еще несколько минут назад, правда, оставались кровавые подтеки, но Каспар надеялся, что опытные уборщицы справятся и с этим.

Аркуэнон дежурил у разбитой двери черного хода, а Фундинул помогал мессиру Маноло ухаживать за ранеными. Он кипятил воду и таскал ее мессиру, который наводил свои пахучие зелья.

Углук уже пришел в себя, но был молчалив и лишь тяжело вздыхал, когда мессир Маноло заменял ему компрессы на ранах.

Бертран бредил и метался – это действовал выходивший из него яд.

– К утру поправится, – пообещал мессир и, обращаясь к гному, добавил: – Иди, я обработаю твои порезы.

– А у меня уже все прошло, честное слово! – начал отказывать гном, он очень боялся жгучих мазей мессира.

– Смотри, как я это делаю, – сказал Каспар и, смело закатав рукава, подставил мессиру свои раны на руках, затем стойко вытерпел, пока тот обрабатывал ему рассечение на скуле. По правде сказать, примочки мессира жгли, как раскаленное железо, однако по опыту Каспар знал – после этих процедур даже самые опасные раны затягивались в считаные часы.

Волей-неволей Фундинулу тоже пришлось пройти через это, после чего он занялся чисткой топора.

– Откуда они взялись? – спросил мессир Маноло.

Каспар посмотрел на него недоверчиво. Обычно мессир все знал наперед и не задавал вопросов.

– Постучали в дверь, выдавая себя за королевских слуг…

– А потом ворвались с черного хода?

– И с черного хода тоже.

– Я слышал звон твоего волшебного оружия…

– Да, – Каспар вдохнул, – Железный дождь очень нам помог. – Он немного помолчал и добавил: – Когда я увидел, что Углук и Бертран упали, – думал все, их прикончат. Потом понял – нас хотят взять живыми.

– Вы их преследовали?

– Да.

– Убили всех?

– Кажется. Кроме одного. – Каспар устало усмехнулся.

– Кто это был?

– Брат короля, его высочество принц Гвистерн.

– Принц? – Мессир покачал головой. – Принцы такого не прощают.

– А что нам было делать? Вообще-то он мне даже подарок сделал за то, что мы его пощадили.

Каспар достал из-за пояса перстень с синим камнем. Мессир взял у него перстень и посмотрел сквозь камень на тусклый светильник.

– Что вы там видите?

– Вижу, что мы оказались в ловушке. Но самое неприятное то, что Кромб с Дюраном тоже здесь.

– В Харнлоне?

– Вот именно.

Мессир вернул перстень.

– А что им здесь нужно?

– Я не знаю.

– Но вы же можете посмотреть.

– Без особой нужды этого лучше не делать, здешние маги не должны знать обо мне больше, чем они знают.

64

Утром, едва рассвело, в дверь постучались уборщицы, они пришли со старыми мешками и ведром щелока, с ходу заявив, что меньше трех рилли за работу не возьмут.

– Согласен и даже заплачу вперед, – сказал Каспар и, как только женщины приступили к работе, вместе с выздоровевшим Углуком отправился в южный пригород, поискать кого-нибудь, с кем можно передать письмо в Ливен.

Народу на улицах было не протолкнуться, что раздражало Углука.

– Подумать только, ваша милость, и почему они все собрались именно в этом городе, будто других городов мало?

– Это столица королевства, здесь всегда можно найти работу, поэтому свободные люди и стремятся сюда. Реки встали, озерных людей нет, иди куда хочешь. Вот и пользуются подданные короля этой свободой.

– И все равно, лучше бы они сидели дома, – сухо заметил хмурый Углук. Из-под съехавшей на сторону купеческой шляпы виднелся его шлем.

Недовольство орка было понятно: накануне вечером он доел баранину, а остатки крепкого бульона оставил на утро. Впервые в жизни орк оставил еду на потом и жестоко за это поплатился – нагрянули враги и в драке котелок перевернули.

– Передадим письмо и зайдем в какую-нибудь харчевню, что-то я проголодался.

– Да, это было бы здорово! А то у меня брюхо к спине приросло! – обрадовался орк и стал смотреть на окружающих приветливее.

Они прошли мимо владений лошадника, за высоким забором раздавалось ржание и стук копыт по подмерзшей земле.

Заметив обоз, который снаряжали для перехода, Каспар направился к нему.

– Куда обоз? – спросил он у работника, запрягавшего лошадь.

– Не знаю, я здешний, у купчины спроси.

– А где купчина?

Работник повернулся и, взглянув на Каспара, неопределенно махнул рукой:

– Там поспрашивайте.

Каспар с Углуком отправились наобум, стараясь держаться скопления людей, лошадей и возов. Наконец они увидели распекающего грузчиков человека в одежде, похожей на ту, что носили сами.

– Уважаемый, вы обоз поведете? – спросил Каспар.

– Чего?

Прекратив ругаться, человек взглянул на Каспар и, признав в нем коллегу, сказал: