– Я бы сказала, что работа для нее значит очень многое, – заметила Ребекка.

– Может быть.

Льюис кивком указала на фото:

– Она этим гордится.

– Значит, заботится о своей карьере. И ради этого способна на ложь.

– Или же, что также возможно, сама служба значит для нее больше, чем карьера. Может быть, она считает это своим призванием.

Последние слова Ребекка произнесла шепотом, потому что Тир уже возвращалась в гостиную, держа в руках две исходящие паром кружки с чаем. Кружки были разные. Одна коричневая и низкая, довольно уродливая, словно вышла из печи гончара-любителя. Другая белая, с логотипом какого-то сорта кофе. Бесплатное приложение к покупке. Подарочек.

– А знаете, я слышала, как вы сплетничали обо мне. Я ж не глухая.

Я не смог поднять на Джеклин глаза, когда она подала мне кружку с чаем. А Ребекка любезно улыбнулась, словно этот чай – некое экзотическое угощение, о котором она давно была наслышана и всегда хотела попробовать.

– Это в основном были комплименты в ваш адрес, – сказала Льюис и отпила глоток чая.

– Черта с два. Но это не имеет значения. – Тир рухнула на стул и снова зашарила в карманах своих штанов. Она извлекла еще одну банку диетической колы, мокрую от осевшей на ней влаги, явно только что из холодильника. Открыла ее и вылила все содержимое себе в рот.

– Значит, это Шиммин велел вам бросить это дело? – спросила Ребекка.

– Ага. – Джеклин опустила банку. Поставила ее себе на бедро. – Но там ничего такого не было.

– В смысле?

Тир усмехнулась. Покачала головой:

– Ишь как вы разговариваете. Расселись тут, вся такая важная, официальная… В своей дорогущей кожаной куртке, и макияж безупречный…

– Пожалуйста, не надо, – сказал я. – Мы пришли к вам в связи с гибелью моей сестры. Это очень важно для нас.

– Ага. Именно об этом я и толкую.

– В смысле?

– О важности. О вашей сестре. Я ж говорила вам уже, что у Шиммина пунктик – он слегка помешан на вашем папаше. Такое, наверное, у всех представителей его поколения имеется. Плюс к этому специфическое гендерное увлечение. На острове Мэн такие, как Шиммин, почитают вашего папашу чуть ли не как героя.

– И что?

– А то, что это повлияло на отношение Шиммина к тому происшествию.

– Повлияло? Каким образом? – спросила Ребекка.

Тир выдохнула. Прижала прохладный металл банки к щеке, до сих пор покрытой липкой испариной. Интересно, подолгу она тренируется?

– Это ж было не обычное самоубийство. Нечто невероятное, вы уж меня извините, – сказала Джеклин, поймав мой взгляд. – Нечто такое, совсем уж из ряда вон выходящее. У нас ведь тут нечасто бывает, чтобы кто-то свалился с шоссе Марин-Драйв. Такое всегда привлекает всеобщее внимание. Тут же собирается толпа зевак и прочих бездельников, любителей поглазеть. И, конечно, в полиции, у пожарных, в службе «Скорой помощи», не говоря уж о прочей публике, это вызывает интерес. Одно только имя вашей сестры чего стоит. И статус вашего папаши у нас на острове. Я что хочу сказать, речь-то идет о дочери Джимми Хейла, верно? В обычных обстоятельствах такое происшествие ни от кого не скроешь.

Тир перевела взгляд с меня на Ребекку. И выжидающе замолкла.

– Я имею в виду, – продолжила она, видя, что мы не спешим реагировать на ее слова, – это ж своего рода проявление уважения, верно? Шиммин с огромным уважением относится к вашему отцу за все его достижения и победы в мотогонках в прежние времена. Вот он и держит ситуацию под контролем, чтобы выглядело прилично, цивилизованно. Чтобы шуму особого не возникало. То же самое с прессой. Сами припомните. Не было ведь в прессе никакого особого ажиотажа, верно? И все это благодаря стараниям Шиммина. Из одного только уважения. И никаких темных делишек.

Я задумался над тем, что рассказала детектив-сержант. Понятно, куда она клонит. Да, я был погружен в свое горе, впал в мрачное состояние в связи с гибелью Лоры, меня буквально захлестнул ужас от того, что она с собой сделала, но я вполне видел то столпотворение, что началось вокруг. Набежали всякие доброжелатели. Посыпались письма с соболезнованиями. Однако поминальная служба прошла сравнительно скромно. А ее освещение в прессе и на радио было весьма сдержанным. Жители острова и без того знали, что случилось с Лорой. Может, до сих пор это обсуждают. Но это не превратилось в спектакль, каким могло бы стать.

– Так что насчет коттеджа и пропавшей девушки? – спросила Ребекка. – Почему версию Роба по поводу этого происшествия полностью отвергли? Уж это-то не имеет никакой связи ни с каким уважением.

Тир задумчиво покусала губу.

– Я все-таки скажу, что и тут было кое-что от уважения. Именно поэтому Шиммин сам явился в больницу – вместе со мной. Как я уже говорила, мне не до конца доверяют, считают, что я могу кого-то обидеть или оскорбить, понимаете?

– Но это далеко не все, не так ли?

– Да, не все. А если честно, то я так и не поняла, в чем тут дело. Но Шиммин тут же велел мне не особенно там ковыряться, вокруг этого коттеджа. Ну, я привезла туда слесаря, мы вскрыли замок, я все там прошерстила, а в итоге получила хорошего пинка под зад. Иначе вы бы со мной сейчас не беседовали.

Тир подвигала бровями.

– Что вы хотите этим сказать? – спросила Ребекка. – Вас отстранили от службы?

– Все бы вам знать, принцесса. Нет, не отстранили. В данный момент я нахожусь в длительном отпуске. Дали мне время поразмыслить над собственным поведением.

– Ну и как продвигаются эти размышления?

– В смысле моего поведения не слишком хорошо. Но, рассуждая о том, что произошло в коттедже, я пришла к некоторым заключениям.

– И к каким именно?

– А к таким, что скрытые камеры видеонаблюдения и микрофоны, а также пропавшие девицы – это совсем не то, во что станет совать нос умный коп. И Шиммин уже это знал. Именно поэтому он запретил мне задавать вопросы. Не потому, что хотел что-то спрятать. А потому, что не хотел, чтобы мы нашли такие ответы, с которыми нам не справиться.

Я все еще держал в руке кружку с чаем. Коже было горячо. Я еще не отпил ни глотка и решил повременить. Ребекка задвигалась на диване. Вроде бы мы заполучили практически все, на что могли рассчитывать. Но все равно ощущение такое, что мы потерпели поражение.

– Имя Мелани Флеминг вам о чем-нибудь говорит? – спросил я.

– Не-а. Вроде ни о чем.

– Тогда нам пора. Мы и так отняли у вас достаточно много времени. – Ребекка встала, выпрямилась и поставила свою кружку на ковер на полу.

Я сделал то же самое.

– Что ж, ступайте, – сказала Тир. – Но примите один совет. Сами как следует все это обдумайте, поразмыслите. Из разнюхивания и расследования того, что произошло в этом коттедже, ничего хорошего не выйдет. Не буди лихо, пока лихо тихо, понимаете?