Генрих, отличавшийся набожностью, написал на французском языке «Livre des sainctes medecines» («Книгу божественных лекарств»). Книга состояла из семи частей, каждая из которых описывала душевную рану автора. Эти раны символизируют семь грехов, и Генрих, признав, что их совершил, приводил мифические и реальные снадобья в контексте с религиозной символикой и призывал читателя к благочестию. Рассказывая о самом себе, сеньор XIV столетия на страницах этой книги предстает человеком из плоти и крови — вот он восхищается собственной длинной ногой, красиво изогнувшейся в стремени, вот выпячивает бедро, «услаждая взоры дам», вот укоряет себя за отвращение «к вони бедных и хворых», а также за непозволительное вымогательство денег, земель и другого имущества «принуждением придворных».

Второго ноября 1355 года английские экспедиционные силы, которыми командовал герцог Ланкастерский, вместо Шербура высадились в Кале. Под началом герцога находились три тысячи тяжеловооруженных всадников, две тысячи конных лучников и большое количество пеших солдат. Через Артуа и Пикардию англичане двинулись навстречу французам.

В мае 1355 года, перед окончанием перемирия с англичанами, Иоанн II объявил призыв в армию всех мужчин от восемнадцати до шестидесяти лет. Комплектование армии шло чрезвычайно медленно, и повеление короля было летом оглашено еще несколько раз в Париже и в других густонаселенных районах, «особенно в Пикардии», как указывает один из хронистов. Однако определенная доля призывников не подходила армии по здоровью, и вербовщикам пришлось разработать своего рода «стандарт пригодности» к военной службе, в результате чего часть рекрутов отправили по домам. Кроме того, не все крупные феодалы из-за разногласий с короной откликнулись на призыв короля и своих людей в армию не послали. Лишь в самом конце октября французская армия, так и не достигшая нужной численности, двинулась на север навстречу противнику.

Во французскую армию вошел и пятнадцатилетний Ангерран де Куси VII. Он состоял в одном отряде с «баронами Пикардии». В этом подразделении, укомплектованном призывниками из Парижа, Руана и Амьена, вместе с Ангерраном VII находились его опекун, командир арбалетчиков Матье де Руа, «образцовый рыцарь» Жоффруа де Шарни и маршал Арно д’Одрегем.

Одиннадцатого ноября французская армия подошла к Сент-Омеру, разминувшись с английским войском, двигавшимся к Эдену. По словам английских хронистов, Иоанн II опасался решительного сражения, однако и Эдуард не спешил встретиться с неприятелем. В это время Иоанн считал своей главной задачей уничтожить или увезти продовольствие из округи, чтобы лишить англичан возможности пополнять продовольственные запасы за счет местных ресурсов. Местное население, оставленное на зиму впроголодь, воспринимало французскую армию не как своего защитника, а как сборище расхитителей.

Действия неприятеля заставили англичан отойти назад, к морю. У них не хватало не только еды, но и питья — вина и пива. В течение последних четырех дней англичане пили лишь воду, что в те времена — когда горячительные напитки составляли неотъемлемую часть рациона — было подобно голоду. Кроме того, англичанам стало известно, что французы посылают деньги шотландцам, побуждая тех выступить против Англии. В связи с угрозой этого выступления и перспективой провести зиму во Франции на одной лишь воде Эдуард III и герцог Ланкастерский, проведя на вражеской территории не больше десяти дней, решили возвратиться в Англию.

Убежденный, что война вскоре продолжится, Иоанн захотел собрать Генеральные Штаты и добиться новых субсидий для финансового обеспечения армии. В связи с освобождением от налогов духовенства и знати, большую часть налогов платило третье сословие, и потому содержание армии и размер этого содержания, главным образом, зависели от него.

В 1355 году Генеральные Штаты согласились выделить пять миллионов ливров на содержание тридцати тысяч солдат, оговорив, что средства эти будут выделяться войскам не государственным казначейством, а самими Генеральными Штатами, через их финансовый комитет. Необходимые деньги предполагалось собрать путем налоговых обложений всех трех сословий, при этом определили шкалу налогов в зависимости от годового дохода: 4 % для богатых, 5 % для среднего класса и 10 % для людей с низкими заработками. В результате в текстильном Аррасе вспыхнул бунт «бедных против богатых». Хотя беспорядки были подавлены, бунт стал сигналом для дальнейших, более внушительных выступлений.

Тем временем Карл Наваррский пытался восстановить против Иоанна II его восемнадцатилетнего сына Карла и в то же время уговаривал нормандских баронов полностью отказаться от финансовой помощи королю. 13 апреля 1356 года Карл Наваррский устроил прием в Руане, пригласив на него сына Иоанна II и знатных нормандцев. В самый разгар приема в помещение ворвался король в сопровождении маршала д’Одрегема и нескольких вооруженных людей. «Кто пошевелится, тот умрет на месте!» — вскричал маршал, держа обнаженный меч. Король приблизился к Карлу Наваррскому и воскликнул: «Предатель!» В это время оруженосец Карла Колен Дублель выхватил кинжал, угрожая вонзить его в короля. Но Иоанн не потерял присутствия духа, приказал арестовать Колена и Карла, а сам так грубо схватил за воротник д’Аркура, приближенного Карла, что разорвал его щегольской камзол. После этого Иоанн обвинил д’Аркура и тех, кто участвовал вместе с ним в убийстве Карла Испанского, в неслыханном предательстве и пособничестве врагу. Сын Иоанна попросил короля не бесчестить его в присутствии высокородных людей, на что король ответил: «Ты не знаешь того, что известно мне. Эти люди — изменники, и вина их доказана». Карл Наваррский стал умолять короля о пощаде, уверяя, что его бесстыдно оклеветали, но Иоанн не стал его слушать и арестовал еще нескольких человек.

На следующий день д’Аркура, Дублеля и двух нормандских аристократов повезли к месту казни, чтобы повесить. Процессию сопровождал сам король в полном боевом снаряжении, словно он опасался внезапного нападения. Вероятно, у короля на самом деле щемило сердце, ибо он неожиданно остановил процессию в поле и повелел прямо там отрубить голову осужденным. Исповедаться перед смертью разрешили только Дублелю, а остальным, осужденным за государственную измену, такая милость не полагалась. Затем четыре обезглавленных тела были повешены, а их головы водружены на шесты для всеобщего обозрения. Карла Наваррского заключили в тюрьму Шатле, а его поместье в Нормандии снова конфисковали; отошли французской короне и земли казненного д’Аркура.

В «Генрихе V» Флюэллен, один из персонажей этой трагедии, рассуждая об Александре Македонском, замечает, что тот иногда пребывал «в гневе, в ярости, в бешенстве, в исступлении, в недовольстве и в раздражении», и эта характеристика в полной мере подходит и Иоанну II Доброму. У Жана д’Аркура, которого Иоанн считал своим главным врагом, было три брата и девять детей, состоявших в родстве с аристократическими фамилиями Северной Франции (так, его дочь была замужем за Раулем де Куси, дядей Ангеррана VII); и все эти люди в какой-то мере пострадали от самоуправства французского короля, хотя настоящим его врагом являлся Карл Наваррский, пребывавший в тюрьме. Как многие узники, он вызывал симпатии у простого народа, и о нем слагали стихи и песни.