— И ты решил приехать именно на эту третью мистерию? В омерзительную Калабрию? Почему?

— Мне было любопытно. И еще есть кое-какие дела.

— Какие дела?

— Ничего серьезного. — Марк смотрит в iPad. — Думаю, наш пункт назначения в двадцати километрах от следующей деревни. Можем поинтересоваться там. Лучше не теряться в Аспромонте.

Какое-то время мы грохочем по щебенке, затем несколько раз поднимаемся по крутым дорогам, все выше в горы. Деревенька приютилась на самой верхушке, и по стандартам Калабрии она просто прелестна. Освященная веками каменная церквушка венчает сбившиеся в кучку старые домики. Улицы здесь мощеные, а на скамейках в лучах заходящего солнца сидят пожилые мужчины.

Истинная Италия.

Но когда мы выбираемся из машины, меня охватывает странное чувство. На улицах играют в футбол шумные дети, молодые матери кричат из увитых бугенвиллеей окон, продавец фруктов о чем-то горячо спорит со старушкой.

И все они говорят на греческом! Не на итальянском.

Марк улыбается при виде моего удивленного лица.

— Да, это Древняя Греция, Grico, со времен эллинских поселений. В этих богом забытых долинах сохранился и язык.

И вот я, американка, стою здесь в закатных лучах, придавленная грандиозностью Древней Европы. Слушаю язык Платона и Пифагора, на котором говорят сами потомки Платона и Пифагора.

Марк красноречиво жестикулирует и разговаривает с местными на итальянском. Значит, они все-таки владеют двумя языками, логично.

Я оставляю Марка с жителями, а сама сажусь в сторонке на скамейку и зеваю. Поездка была утомительной. Я ужасно устала, а все конечности затекли. Очень долгий день. Сидящий рядом старичок поворачивается ко мне и улыбается. И говорит на древнегреческом.

Я киваю. И ободряюще улыбаюсь этому сыну Сократа и его непостижимым словам.

Ах, Италия, ах, Европа!

— Итак, — начинает Марк, возвращаясь ко мне. Открывает дверь машины и запрыгивает внутрь. Машет мне рукой. Кажется, он воодушевился. — Я был прав, — говорит он и заводит мотор. — Всего лишь двадцать километров. По проселочной дороге до Плати. — Он указывает на темную долину, рассекающую зловещие горы. Ну конечно же, наш путь ведет в самые мрачные места.

Я откидываюсь на сиденье, стараясь не паниковать.

Правда, это сложно. Может, нам и осталось «всего лишь двадцать километров», но последний этап путешествия может занять еще целых два часа поездки мимо горных обвалов, вымоин, карабканья по ужасной грунтовой дороге. Наконец за следующим головокружительным поворотом с соснами и стройными буками я вижу городок.

Когда мы заезжаем в этот городок, меня вдруг настигает ужасающее откровение. Как древние, так и современные дома покинуты. Здесь лишь неприглядные остовы с темными оконными проемами, двери свисают на петлях или же выбиты наружу.

— О боже! — выдыхаю я. — Город-призрак.

— Рогуда, — кивает Марк. — Его окончательно покинули в тысяча девятьсот пятидесятых. Слишком частые землетрясения. И слишком много ведьм.

— Но…

— Мистерии пройдут в замке Бурбонов, наверху.

Я прикрываю глаза ладонью и смотрю ввысь: на колоссальное суровое здание, чем-то похожее на монастырь, примерно в полукилометре над городком.

Поворачиваюсь к Марку. Внезапно меня осеняет ужасная мысль.

— Здесь я подвергнусь бичеванию, да? Здесь меня будут пороть?

Он ничего не отвечает и молча ведет машину к величественному замку.

Замок Рогуда вряд ли когда-то слыл красивым, разве что внушающим трепет: он по-прежнему невероятно огромный и нависающий. Настоящая крепость. А еще суровый, в испанско-итальянском стиле. Прямо как дворец Казерта.

Как и прежде, нас встречают у ворот десятки молодых людей в темных костюмах, и, как и прежде, на их лицах нет улыбок, зато есть наушники и солнцезащитные очки, хотя на небе тучи. Жутковатые складки на безупречных костюмах говорят о наличии оружия. Теперь я в этом уверена.

Марк показывает удостоверение личности и какую-то маленькую табличку цвета слоновой кости с изображением Диониса, сжимающего тирс[70]. Как я поняла, это символ последней инициации. Я терпеливо жду, слегка тревожно, пока охранники выполняют свою работу. Затем нас проводят сквозь огромную дверь, через которую могла бы и карета проехать, вверх по обычным побеленным ступенькам в две просторные и практически пустые спальни. Частично этот полуразрушенный замок был переоборудован. Очевидно, для мистерий.

Но кем? Кто платит за все это? Сам Марк? Марк и еще парочка миллиардеров? Что за дела он ведет?

Я о многом хочу его расспросить, хотя есть вопросы, на которые мне, может, и не стоит знать ответ. Слегка растерянно осматриваюсь. Марк говорит, что я могу отдохнуть перед началом ритуалов. И хорошо, так как я совершенно вымоталась. Скидываю обувь, падаю на кровать и погружаюсь в забытье.

Но сон мой неспокойный. Мне снится, что мы с Марком на тонущем круизном лайнере. Повсюду бьется посуда и бегают охваченные паникой пассажиры. Я погружаюсь в воду в свадебном платье, цепляясь за люк. Вода прибывает, она загрязнена неким красным маслом. Марк закрывает мне рот рукой, так что я не могу произнести ни слова. И тянет меня вниз…

Вздрогнув, я просыпаюсь. Лежу на кровати, в джинсах и босая. Я одна в комнате и перепугана. Во рту пересохло. Я бегу в ванную — тоже суровую, без всяких прикрас, но чистую и совсем недавно покрашенную. Наливаю стакан воды из-под крана — воды Аспромонте, Горькой горы. Воспоминания о сновидении постепенно покидают меня.

Я засыпала днем, а проснулась вечером.

Открытое окно в ванной впускает теплый вечерний воздух и жужжащих комаров. За стенами осыпающегося замка раскинулись дремучие леса и неприступные горы, только изредка пробиваются из темноты яркие фары машин, что едут в нашем направлении. Гости, спешащие на мистерию?

В другой стороне темным силуэтом распростерся под замком покинутый город-призрак Рогуда.

Смотрю на руины домов, магазинов и кафе. Кто жил здесь? Кто здесь вырос? Наверное, раньше это было удивительное место, сказочное, спрятанное в потрясающей долине. Деревенька с хмурым священником и ворчливым почтальоном на велосипеде, громыхающем на булыжниках мостовой. А еще с веселыми девушками, которые стирают белье на ярком горном солнце, напевая калабрийские песенки.

Теперь все исчезло, превратилось в руины, в призрак. Разрушено землетрясениями, ведьмами и «Ндрангетой».

Вдруг слышу шум.

— Марк?

Тишина. Может, это кто-то наверху? Слышу, как скрипят половицы. Без сомнения, прибывают остальные гости, участники мистерий, дионисийцы, митраисты, элевсинцы. И девушки, посвящаемые в третью мистерию.