Когда в День Всех Святых 1753 года после мессы в Мурано онхотел сойти в гондолу, то увидел, как одна женщина долго смотрела на него инамеренно уронила рядом письмо. Он его поднял. Письмо было без адреса. Онпрочитал его в гондоле.

Монахиня, которая два с половиной месяца видит его в капеллево все праздники, хочет познакомиться с ним. Брошюра, которую он забыл вцеркви, а она подняла, позволяет ей думать, что он говорит по-французски, но онможет ответить ей и по-итальянски, ей нужен лишь точный ответ. Она укажет однудаму, которая его не знает и будет сопровождать его в разговорную комнату, гдеон мог бы увидеть эту монахиню; даме можно не представляться, если он этого нежелает. Но монахиня могла бы назвать ему казино в Мурано, где в семь часов онмог бы найти ее одну и поужинать с ней или же уйти через четверть часа, если унего другие дела. Или он желает поужинать с ней в Венеции? Тогда она выйдет изгондолы в маске на том месте, в тот день и час, который он укажет, только ондолжен стоять на берегу один, в маске и с фонарем. Она уверена, что он ответити ожидает с нетерпением. Завтра он должен дать ответ той же женщине за час дополудня в церкви Сан Канциано у первого алтаря справа. Она никогда не решиласьбы на этот рискованный шаг, если бы не доверяла его благородному сердцу ивысокому духу.

Казанова в Дуксе переписал это письмо слово в слово. Оригиналне найден. Он пошел в свою комнату, чтобы тотчас ответить. Тон письма поразилего больше, чем содержание. Может, это подруга его Катарины? Он ответилпо-французски, он боялся мистификации, поэтому отважился лишь прийти снеизвестной ему дамой в разговорную комнату. У него есть деликатные причины,чтобы не называть себя. Он дает честное слово хранить тайну. Он венецианец иотвечает за свои слова. Утром на том же месте в тот же час он будет ждатьответа. Письмо и цехин он отдал женщине. На следующий день она вернула цехин ипередала письмо, она вернется за ответом через час. Монахиня сообщала, что онанаписала графине Секуро. (Казанова пишет С., но из дальнейшего рассказа и из«Истории моего побега» следует, что это графиня Секуро.) Если он согласен, томожет отдать письмо в запечатанном виде графине и узнать, когда сможетсопровождать ее в гондоле в Мурано. Ему можно не представляться, только назватьее имя, чтобы еще раз прийти в разговорную комнату, куда ее позовут будто быдля графини Секуро. Если он знаком с графиней, то должен сказать этопосланнице.

Записка гласила: «Я прошу тебя, любимая подруга, посетитьменя, когда у тебя будет время, и взять с собой маску, которая принесет этузаписку. Он будет точен. Прощай. Я буду очень тебе обязана.»

Из второго письма стало ясно — она уверена, что он можетоткликнуться, если вначале увидит ее, значит она молода и красива. Излюбопытства он ответил. Его удивило, что монахиня может приехать в Венецию ипоужинать с ним.

Он отдал записку графине и на следующей день в три часапришел снова в маске, они спустились в гондолу, к решетке она попросила позватьмонахиню М.М. (Эти две буквы скрывают монастырское имя монахини МарииМаддалены. Бартольд, который видел оригинал рукописи воспоминаний в Лейпциге,смог, несмотря на стертое место, отчетливо прочитать в манускрипте под буквамиМ.М. имя Мария Маддалена. Непонятно, хотел ли Казанова совсем скрыть имя отчитателя, или наоборот раскрывал тайну. У него, конечно, были опасения, поэтомукнязь де Линь писал ему 24 января 1796 года: «Вы можете раскрыть М.М. и К.К.,потому что А.С. умер.»)

В соответствии с актом патриаршьего архива от 10 октября1766 года монастырь Сан Джакомо ди Галициа в Мурано насчитывал тогдашестнадцать монахинь, из которой двенадцатой была Мария Маддалена Пазини,родившаяся 8 января 1731 года, то есть в ноябре 1753 года ей было двадцать два,почти двадцать три года, как и говорит Казанова. В 1785 году она сталааббатисой монастыря. Впрочем Казанова в воспоминаниях неожиданно называет имяМатильды в тот момент, когда рассказывает о своем аресте мессиром Гранде.Матильда дала ему рукопись «Военной философии». Гугитц и биографы кардиналаБерниса считают весь эпизод с М.М. вымышленным. Другие верят ему, как напримерСтендаль, который в «Прогулках по Риму» пишет: «Мемуары Мармонтеля и Дюклоскажут вам, что было сутью кардинала Берниса, а воспоминания Казановы — чем онзанимался в Италии. Кардинал де Бернис ужинал с Казановой в Венеции и накурьезный манер соблазнил его своей метрессой.»

Прежде всего, недопустимо не доверять Казанове из-заошибочной хронологии, если он писал сорок лет спустя, в основном по памяти.Мемуары кардинала де Берниса, которые тот опубликовал еще при жизни и где онестественно не мог выставить напоказ свое распутство, не являются контрдоказательством,и очевидные исторические и психологические натяжки Казановы в мелочах неявляются ключевым свидетельством против всего случившегося.

Итак Казанова услышал о монахине Марии Маддалене. Она вошлав маленькую разговорную комнату. Вскоре пришла еще одна монахиня, подошла прямок разговорной решетке и нажала на кнопку, поднялись четыре секции и открылосьширокое отверстие. Подруги поцеловались. Окошко снова закрыли. В венецианскихмонастырях решетка была не такой частой, как в других итальянских городах,можно было просунуть руку, каковое обстоятельство вредило репутациивенецианских монахинь. Графиня уселась напротив монахини, Казанова сел чуть встороне. Он увидел красивую женщину. Это вероятно была подруга Катарины. Он былтак очарован, что не понимал ни слова из разговора. Красивая монахиня неподарила ему ни взгляда, ни слова. Ростом чуть выше среднего, кожа белая,благородные, решительные черты лица, выражение его было мягким и улыбчивым,голубые глаза, великолепные зубы, губы влажные и чувственные, бровисветлокаштановые, волосы спрятаны под чепчиком. Но он не раскаивался, чтоотказался от ночного свидания, он был уверен, что скоро овладеет ею.

На обратном пути графиня сказала, что его молчание слегкаскучно, ведь Мария Маддалена красива и остроумна.

Первое он видел, сказал Казанова, другому верит. Графинязаметила, что Мария Маддалена не сказала ему ни слова. Он смеясь ответил, чтоона наказала его за то, что он не хотел представиться. Возле своего домаграфиня простилась.

Казанова был удивлен свободными нравами монахинь. Президентде Броссе заметил, что свободные манеры венецианских дам уменьшают доходымонахинь, которые раньше имели, как говорится, эту галантерею со всей роскошью.Лично он предпочитает дамам монахинь.

Письма господина фон Пельница (Франкфурт, 1738) тожеописывают свободные нравы венецианских монахинь. Любовник монахини Манеджинобыл постоянной фигурой итальянского кукольного театра. «Частные письма обИталии» де Броссе (Париж, 1769) рассказывают, что три женских монастыря спорилив Венеции за честь, из которого из них будет выбрана нежная подруга новогонунция.

Казанова заключил из ее предложений — свидание в Мурано илиужин в Венеции — что у монахини есть любовник, удовлетворяющий ее капризы. Вмыслях он уже был неверен Катарине, не чувствуя угрызений совести. В Венецииговорили, что загадка, почему Мария Маддалена выбрала монашеский покров, онамолода, красива, богата, умна, хорошо сложена и обладает свободным духом.