— Так, а теперь поднимайся, Гектор, — сказал я. Вернул ему только бумажник, ключ оставил у себя: — Веди гостя.

Он неохотно встал и неторопливо отряхнулся. Смерил меня взглядом и отчетливо произнес:

— Убьешь меня, он пришлет следующего.

— Незачем мне тебя убивать, Гектор.

— Но с племянником-то ты расправился?

— С племянником?

— Да, Эдуардо был сыном его сестры. Ты убил его и бросил в воду.

Ого, значит, молодчик из ангара приходился Ортису племянником.

— У меня не оставалось выбора, — сказал я.

Гектор пожал плечами:

— У Ортиса тоже нет выбора.

— Ну и зачем ему понадобилось их похищать? В отместку за мальчишку?

Гектор молча, с непроницаемым видом взглянул на меня.

— Двигай ногами, — скомандовал я.

Через пять минут мы уже стояли в гостиничном номере, где проживал мой пленник. Отель — это громко сказано: по захудалости он мог сравниться, пожалуй, с самым дешевым пансионом. Зато в номере имелся собственный телефон — то, что мне нужно. Я набрал номер «Континентальных авиалиний». У меня в руке был приобретенный накануне билет в оба конца по маршруту Майами — Северная Эльютера. До вылета оставалось четыре дня, однако это меня совершенно не устраивало.

— Есть билеты на два часа дня, — уведомила меня кассир. — За обмен вам придется доплатить сто долларов.

— Не возражаю, — ответил я. — Снимите с карточки.

Я продиктовал собеседнице номер кредитки Гектора. Тот успел уложить чемоданы и сидел на постели. С тех пор как мы пришли в номер, мне не удалось ни слова из него вытянуть.

Я положил трубку, протянул Гектору билет и напутствовал:

— Свободен, катись отсюда.

Взял блокнот и ручку, которые лежали возле телефона, и записал номер «Альбери». Сложил и протянул Гектору:

— Передашь Ортису, пусть перезвонит. Понял?

Тот сунул записку в карман и сказал:

— Понял, понял. Да только это бесполезно. Ты же ничего дельного ему не скажешь.

— Просто передай что просят, и все.

Я открыл дверь, поманил за собой бывшего постояльца. Прошелся с ним по Сен-Энн-стрит и дальше указал на пристань:

— Тебе туда. Сядешь на водное такси, а потом поймаешь «желтые шашечки» до аэропорта. И чтобы духу твоего здесь больше не было, — сказал я, для вящей убедительности похлопав по карману, где лежал пистолет.

Гектор шел вперед не оглядываясь. Я проследил взглядом, как он сел на катер и помчался к Северной Эльютере. Вернувшись к пристани у «Валентина», я вынул из кармана реквизированный пистолет и зашвырнул его подальше в воду.

Дрыщ стоял на причале возле «Лоботряса», запрокинув назад голову и смежив веки. Индеец словно бы принюхивался. Я подошел сзади и стал за ним наблюдать. Его ноздри подрагивали, он втягивал в себя воздух, замирал и снова втягивал. Затем мой «первый помощник» открыл глаза, обернулся и сказал:

— Шторм идет.

— Ты чуешь его запах?

— Запах, вкус, ощущение. Ненастье набирает силы. Еще три дня, и он будет здесь.

Обычно я лояльно воспринимаю языческие бредни Дрыща, но теперь настроение не располагало.

— Если ты такой всеведущий, может, унюхаешь, где Барбару искать?

Я запрыгнул на борт «Лоботряса», нырнул в люк и скрылся в камбузе. На плите стоял теплый кофейник. Я заглянул в шкафчик, достал себе кружку. Дрыщ тоже спустился и сел на скамейку перед большим обеденным столом из тикового дерева. Я взял кофейник, понюхал носик — кофе, судя по запаху.

— Эго кофе? — на всякий случай спросил Дрыща.

Тот кивнул. Я налил себе в кружку и немного отпил. И тут мой «подельник» запоздало добавляет:

— С песьей травкой.

Я остановился, отставил кружку.

— Пей, для желудка полезно. Кофейного дергача не будет.

— Да уж, представляю. Прихожу я в «Старбакс»: «Мне кофе пожиже, без сливок и пенки, и двойную дозу травки от дергача». То-то они обалдеют.

Я уселся за стол напротив Дрыща. Удивляет он меня: то ли этот человек совершенно непробиваем, то ли потрясающе держит себя в руках. Вот и теперь Дрыщ сидел, спокойно сложив перед собой руки, и в ус не дул — будто и не обиделся на мои слова. Удивительный он тип, порой мне кровь из носу надо узнать, что же там происходит у него на душе. Хоть бы какую подсказку дал — так ведь не дождешься.

— С людьми сложнее, — проговорил он.

— Ты о чем?

— Ну люди. Предугадать их поведение — не погоду предсказывать. Я понимаю: циклон, рыба, луна со звездами, а люди — совсем другое, — пояснил Дрыщ. — Я очень хочу найти Барбару.

— Верю.

— Расскажи мне все, что знаешь, — попросил он.

Мы сидели на камбузе, я попивал кофе с песьей травкой и рассказывал Дрыщу про Гектора, про то, как он за мной следил. Потом выложил все, что знал про Бирму Дауни и ее подругу Зой Эпплквист, и что они уже передали похитителям двести пятьдесят тысяч. Поведал, что Бирма записала по моей просьбе, как обстоял у них с похитителем телефонный разговор. Вытащил из кармана записку и протянул ее индейцу.

Дрыщ прочел и спрашивает:

— Это писала та, которая переломана?

— Да, она на машине побилась. В Форт-Лодердейле.

— Сколько классов окончила? — поинтересовался он.

— Без понятия. Выросла в Англии, наверное, ходила там в какую-нибудь школу.

— А ведь Барбара тоже в Англии училась, да?

— Ну. А что?

— Да так просто, — ответил Дрыщ. — Хотел уточнить.

Потом я рассказал про нашу с инспектором перебранку — что мы поговорили по душам после визита в особняк Дауни.

Дрыщ сказал:

— Думаешь, он неспроста заставил тебя ждать?

— Не знаю. Просто странно все это. Это ж по его настоянию я битых три часа просидел на «Лоботрясе» как раз в то время, когда Дауни позвонили похитители и Зой передала им деньги.

— Он полицейский.

— Ну и что с того?

— Власти любят, чтобы их слушались. Нравится им показывать, кто в доме хозяин.

— Некогда мне мускулами играть. Я вчера полдня по его милости в участке проторчал. Хватит с меня, устал я вечно кого-то ждать. Действовать пора.

— Ну и отлично, — оживился Дрыщ. — Если ничего не происходит, нужно самому чуток подсуетиться.

— Подсуетиться, значит? В каком же направлении?

— У тебя ведь судно. Не хочешь испробовать его на плаву?