– Да, тебе и вправду здорово удается ломать эти безобразные стереотипы об адвокатах.

– Да, да, да, – ей показалось, что Рик разговаривал, параллельно занимаясь еще чем-то: может быть, он сидел за компьютером, жевал сэндвич и попивал что-то, в чем было очень много кофеина. Она бы даже не удивилась, если бы он занимался на тренажере и смотрел телевизор. – Черт, я говорю как в песне Битлов[146]. Я-то их музыку как-то не очень. Мне подавай Уэйлона Дженнигза[147]. По моему мнению, Господь доказал свое существование тем, что не дал ему сесть на самолет, на котором разбились Бадди Холли и Ричи Валенс[148].

– Ты имеешь в виду, что Бог мог спасти только одного музыканта и выбрал Уэйлона Дженнигза вместо Бадди Холли?

– Нет, я имею в виду, что он знал: Ричи Валенсу суждено умереть. Вот бы еще это случилось до «Ла бамбы»![149] Знаешь сколько раз мне приходилось слышать эту проклятую песню?! Фильм[150] вышел, когда мои сестры были подростками. У меня пять сестер. Ее на каждую чертову кинсеаньеру![151] «Я не матрос. Я капитан». Ну что за дурацкие слова, а? Нет уж, мне милее «Панчо и Левша».

– Вилли Нельсона?

– Он пел эту песню вместе с Мерлом Хаггардом, а Таунс Ван Зандт ее написал. Недавно он умер, хотя был еще молод. Так что беру свои слова обратно. Господь ни хрена не смыслит в музыке.

Тесс не могла не рассмеяться. Резкость Рика в таких мелочах казалась ей прекрасным качеством для человека, которому, быть может, придется защищать в суде жизнь Ворона. Особенно если учесть, как в Техасе любят смертные казни.

– Ты всегда такой категоричный?

– Всегда. Если не знаешь досконально, что у тебя в голове, то что вообще знаешь?

У Тесс не нашлось ответа. Зато она сделала собственное заключение: может, если ты точно знаешь, что у тебя на сердце, ты знаешь все на свете?

На следующее утро, когда Тесс прыгала через скакалку у себя в комнате, раздался стук. Она подумала, что это проститутка из соседнего номера, которая не может уснуть из-за ее упражнений, хотя звук прыжков заглушал ковер. Да и прыгать в энергичном темпе у Тесс не было сил. К тому же ей казалось, что «Ла Касита» и так содрогается каждый раз, когда она приземляется. Жаль. Ведь прошлой ночью ей удалось выспаться, несмотря на шум в соседнем номере, который был значительно громче и менее ритмичным, чем занятие со скакалкой. Но когда она продолжила упражнение, то поняла, что стук раздавался за дверью, а не за стеной. У нее были гости.

– Ого, сторожевая собака, – сказал Рик Трэхо, используя свой кожаный портфель как щит для защиты двубортного костюма от «Армани» – или качественной подделки – на случай проявления знаков внимания от Эсски. – Готова к встрече?

– Где Ворон?

– Он сейчас на взводе, а нам не нужно, чтобы в Сан-Антонио гремела артиллерия. К тому же, как я понимаю, ты не тот человек, которого он был бы рад видеть в данный момент.

В глазах Рика Трэхо будто стоял вопрос, на который ей совсем не хотелось отвечать.

– Я ждала тебя через час.

– Немного изменил планы. Сначала собирался позавтракать, но потом подумал, что с этим парнем лучше общаться на голодный желудок.

– Дай мне пять минут, и я буду готова.

Спустя шесть минут она вышла из душа в свежей одежде и с заплетенными влажными волосами. Рик Трэхо, обладавший талантом везде чувствовать себя как дома, к тому времени снял пиджак и растянулся на кровати вместе с Эсски. Они смотрели блок местных новостей, который выходил в конце каждого получасового выпуска общенациональных.

– Что за бред! – воскликнул он. – Если там есть кровь, то новость должна быть первой. В наших местных новостях всегда был сильный уклон в сторону убийств. У нас очень любят показывать записи автомобильных аварий и несчастных случаев. У вас с новостями так же плохо?

– Я с гордостью могла бы поставить балтиморские новости по ящику на первое место по отвратительности.

Рик попытался переключить канал, но понял, что здесь больше ничего не показывают.

– Хороший мотельчик, – проговорил он. – Я вижу, ты привыкла путешествовать. Ну ладно, Пятый канал не так уж плох. Для нас главное, что Гусман оказался честным игроком. Он не разболтал о том, что допрашивал Ворона, когда давал интервью «Игл» и телевизионщикам.

– А с чего бы он стал разбалтывать? Ворона же еще ни в чем не обвинили. Я раньше работала в газете. Нам никогда не удавалось что-нибудь о ком-то разузнать, пока ему не предъявляли обвинение или не выписывали ордер.

– Ты не знаешь «Сан-Антонио Игл», querida[152]. У них там свои правила пунктуации. Если они сомневаются, то в конце заголовка ставят знак вопроса. «В Сан-Антонио объявился полицейский-убийца?» «Брак мэра распадается?» Иногда их так заносит, что они ставят вопросы даже после свершившегося факта. «Губернатор Джордж Буш уверенно переизбрался?»

– А это правда?

– Что? Джордж Буш? Уж поверь мне, более чем[153].

– Нет, полицейский-убийца.

– Ну, был такой, давно. Он уже мертв. Его убил напарник, которого потом оправдали. И брак мэра тоже распадался, но тот его собрал обратно, как Шалтая-Болтая. Так что, может быть, на «Игл» не подают иски потому, что они ставят правильные вопросы.