т. д. (Только в Средней Азии все было по-прежнему тихо.) Я ездил с одного местного рок-фестиваля на другой, и из сотни прослушанных групп несколько было хороших.

Альгис Каушпедас

Во-первых, "Антис" ("Утка" в переводе с литовского) — фантастическая группа, настоящее открытие 1986 года. Они играли на открытии вильнюсского рок-клуба вместе со "Звуками Му" и оставили мало шансов главному московскому экспонату. "Антис" соединяет интеллект и воображение своих лидеров, нескольких молодых архитекторов, с классной игрой сайдменов, полупрофессиональных джазовых музыкантов. В фокусе — певец Альгис Каушпедас, двухметровый монстр-обольститель, похожий на утонченного графа Дракулу. Его ввозят на сцену в гробу, откуда он начинает говорить по телефону, и сюрреалистическое шоу продолжается… Затем "003" — диковатая постпанковая группа из Калининграда, подкупающая какой-то странной нервозной пластичностью. "Ироникс" (Горький) — молодая поэтесса Марина Кулакова читает стихи в стиле рэп под компьютерный ритм. "Калинов мост" из Сибири: размашистый блюз, неожиданно обнаруживающий черты сходства с русскими песнями. Интересные пленки приходили из Свердловска, Владивостока, Поволжья. Желанные "признаки жизни": ведь Москва и Ленинград — это еще не Россия… Меня всегда гипнотизировали размеры моей страны: казалось, эта огромная территория таит множество открытий. Если там есть электричество, то должен быть и рок! С детства я знаю известную картину — "Ленин у плана электрификации": вождь революции смотрит на гигантскую карту со светящимися на ней точками… Почему-то я об этом вспомнил.

А "Аквариум" тем временем уже собрался в Америку. В преддверии этого была написана новая песня со словами:

"Зачем, бабушки, вам такие уши?

Зачем, бабушки, вам такие зубы?

Спасибо, бабушки, что пришли

нас слушать…

Прощайте, бабушки, —

ваш прицел был верен.

Прощайте, бабушки, —

ваш взгляд гасил пламя,

Но кто сказал вам, что вы вправе

править нами?

…Стая бабушек, лети в ночном небе,

Летите, милые, летите!"

Было похоже, что "улетающие бабушки" никогда не вернутся; мы делали шаг в чудный новый мир.

Глава 9

Игра наверняка

…Но не сбить креста,

Если клином клин.

Если месть как место

На звон мечом.

Если все вершины

На свой аршин.

Если в том, что есть,

Видишь что почем.

А. Башлачев

Вечный пост

ивописно была одета группа "Чудо-юдо": этикетки от водочных бутылок, рублевые и туалетные бумажки пришпилены английскими булавками к засаленным френчам и милицейским фуражкам без кокард. Вокалист коллектива, стеснительный парень по кличке Мамонт, львиным рыком огласил актуальный лозунг "Секс-революцию — стране!" со сцены московского "Фестиваля надежд". Дальнейшее подтвердило, что секс в самом деле все еще революционен: надувание на сцене и разбрасывание в зал пачек презервативов членами "Чуда-юда" вызвало шумный скандал и объяснения с начальством.

Что до "рок-революции", то она, по общему мнению, уже практически победила на одной шестой земной суши — не прошло и четверти века. Символизировать это мог и тот факт, что тогда же, в феврале 1987 года, в Москву приехала Йоко Оно и у нее состоялась аудиенция с М. С. Горбачевым. Судя по всему, это был первый в истории очный контакт советского лидера с представителем рок-культуры. И прошел он, согласно сообщениям прессы, в обстановке дружбы и взаимопонимания.

Стремительное превращение ранее гонимого рока в официальный культурный институт вызывало крайне раздраженную реакцию у экстремистов — как левых, так и правых.

Харди Волмер ("Сингер Вингер")

Главным рупором консерваторов на сей раз были не "советские композиторы"[89], а "русские писатели", борцы с космополитизмом. На прошедших весной 1987-го форумах отечественных литераторов о роке было сказано на удивление много. Жанр квалифицировался как угроза морали и национальному достоинству, сатанизм и наркотик, а также просто как вредный для здоровья. Афористичнее всех высказался Сергей Михалков, наш смелый сатирик, одинаково удачно (для себя) бичевавший пороки сталинизма, волюнтаризма и застоя… Он назвал рок "духовным СПИДом". Этот диагноз имел некоторый резонанс в начальственных сферах, опять вспомнили "черные списки". Кампания получилась очень непродолжительной, жертв оказалось всего две: "Рок-панорама-87", которую пришлось перенести с апреля на декабрь, и телемост "Московская Рок-лаборатория — Ленинградский Рок-клуб", показанный спустя два с лишним года. Рокерам к этому не привыкать…

На левом фланге ситуация сложилась более любопытная. Некоторые рок-деятели с огорчением (переходящим в озлобление) констатировали, что в прошлом "независимые" группы переходят под крыло официальных организаций и легализуют формы своей деятельности. По сути, это был тот же исход из "подполья", что в 1980 году ("Машина времени" и т. д.), только несравненно более массовый, Конечно же, это обескровливало хорошо налаженную инфраструктуру нашего рок-подполья, лишало менеджеров средств к существованию, "идеологов" — сферы влияния. Повернуть процесс вспять было нереально, однако максимум усилий был положен на то, чтобы притормозить его, не дать "андерграунду" растаять. При всем очевидном сектантстве подобной тактики в лозунге "Не отдадим наш рок государству!" было рациональное зерно (не говоря уже об "эмоциональном"), но средства, которыми велась борьба, могли бы дискредитировать любую идею… Скажем, был выпущен поддельный "Бюллетень Рок-лаборатории", где под фамилиями реальных членов худсовета (моей в том числе) шли совершенно запредельные материалы о преследованиях рокеров со стороны КГБ, МВД и т. д. Рок-лаборатория ответила на провокацию истеричным письмом в газеты и инстанции — и пошла междоусобица. Самиздатовские рок-журналы получили пищу для комментариев, в остальном же ничего не изменилось. К тому же перед любительскими группами забрезжил еще один "легальный" стимул, еще недавно казавшийся утопией: гастроли за границей. Самыми первыми нашими непрофессионалами, выехавшими на зарубежное рок-мероприятие, были "Желтые почтальоны", выступившие на фестивале "Кэррот" в Варшаве в апреле 1987 года. Вскоре по тому же маршруту отправились "Джунгли".

Рихо Сибул ("Ультима Туле")

Традиционная майская поездка на "ближний Запад", в Прибалтику, дала следующие результаты. Тартуский фестиваль (кстати, последний, на котором я был) прошел под знаком экологической озабоченности и спасения от хищных московских министерств земли и традиционного хозяйства северо-западной Эстонии, где обнаружили крупные залежи фосфатов… Было заметно, что эстонцы, которые и раньше не очень-то "клеились" к общесоюзной рок-тусовке, сейчас и подавно сконцентрировались на своих проблемах.