По мнению Штрахвица, причиной больших потерь стало «ускоренное формирование штаба бригады и его позднее прибытие на фронт, недостаток времени для уяснения задач, слабая разведка и, наконец, недостаток доверия между командованием 10-й танковой бригады, полка „пантер“ и танкового полка дивизии „Гроссдойчланд“».

В целом эффект, произведённый действиями полка «пантер», оказался ниже, чем ожидало немецкое командование. Например, начальник штаба 48-го танкового корпуса Ф. Меллентин писал: «Танки типа „Пантера“ не оправдали возлагавшихся на них надежд: их легко можно было поджечь, системы смазки и питания не были должным образом защищены, экипажи не имели достаточной подготовки».

Советский СПАМ — на заднем плане «Тигр», на переднем «Пантера» 39-го танкового полка (бортовой № 521). Воронежский фронт, июль 1943 года. Танк получил две 76-мм пробоины в верхний наклонный борт корпуса. Впоследствии эта машина экспонировалась на выставке трофейного вооружения и техники в парке культуры и отдыха имени Горького в Москве (АСКМ).

Генерал Г. Гудериан, посетив 10 июля дивизию «Великая Германия», составил донесение, отправленное им 17 июля начальнику штаба главного командования сухопутных войск генералу Зейцлеру: «Тактический опыт. Тактическое использование новых типов танков („Пантера“) не освобождает командование от использования общепринятых тактических принципов использования танков. В особенности это касается вопросов организации взаимодействия с другими родами войск (пехота, сапёры, артиллерия и т. д.) и массированного использования танковых подразделений.

Генерал-инспектор бронетанковых войск создал штаб танковой бригады с целью централизованного управления более чем 300 танками, действовавшими в составе дивизии „Великая германия“ (танковый полк дивизии и 39-й танковый полк „пантер“. — Прим. автора). Из-за возникших трений между отдельными командирами этот штаб на начальной стадии не функционировал. Кадровые вопросы не должны отражаться на деле, когда вопрос касается будущего рейха.

Число потерь в технике возрастало в процессе продолжения операции. Количество участвующих в бою „пантер“ было небольшим (иногда всего лишь 10 танков). В связи с этим противник довольно легко отражал их атаки.

Вражеская оборона, состоящая из противотанковых орудий 7,62 см и противотанковых ружей, успешно поражала „пантеры“ только при попаданиях в борта. Попадания в лобовую часть не пробивали броню танков.

Таким образом, при атаке „пантер“ особое внимание следует уделять прикрытию их флангов. Эту задачу необходимо решать использованием других родов войск, участвующих в бою. „Пантерам“ следует атаковать широким фронтом, не допуская, таким образом, атак противника с флангов на свои основные ударные силы.

„Пантеры“ должны стараться действовать так, чтобы под огонь противника попадала только их лобовая часть, неуязвимая для снарядов. В будущем, для успешного преодоления „пантерами“ хорошо укреплённой, защищённой минными полями линии обороны противника необходимо предусмотреть активное использование рот радиоуправляемых мин (Panzer-Funklenk-Kompanie). Во всех случаях необходимо хорошее взаимодействие с сапёрами во избежание всевозможных непредвиденных задержек атаки из-за минных полей.

Организация. Организация воинских подразделений танкового полка „пантер“ была признана успешной, но численность колёсной техники можно было бы отчасти сократить.

Обучение. Если времени на обучение недостаточно, то трудно ожидать успешных действий во время боёв. Непосредственно перед сражением боевой состав не имел необходимых тактических навыков, которые были отработаны лишь только на уровне взводов. Это впоследствии выразилось в значительных неоправданных потерях в технике.

Глубоко эшелонированная насыщенная минными полями оборона русских также способствовала большим потерям. В результате, высшее командование высказало общее мнение, распространившееся в войсках: танк „Пантера“ — бесперспективен!

Хотелось всё же в заключение отметить, что танк тем не менее доказал свои положительные качества во время боевых действий. Большое число поломок, имевших место, было вполне ожидаемо от нового типа танка, впервые участвовавшего в боевых действиях. После устранения очевидных неисправностей в топливной системе и в двигателях поломки не должны превышать допустимых норм. Таким образом, если не принимать во внимание собственные ошибки, то столь непривычно высокое число потерь можно вполне объяснить тяжестью боевых действий и высокой активностью противника».

Танк «Пантера» с башенным номером 441 после испытания обстрелом. Июль 1943 года. Попадания в лобовой лист корпуса показаны стрелками (АСКМ).

Отчёт дополняют замечания о работе отдельных элементов танка, которые небезынтересно привести: «Орудие. Проблем при стрельбе не возникает. Точность наведения и бронепробиваемость хорошие. Удалось подбить 140 танков противника (по данным на 10 июля) с расстояния порядка 1500–2000 м. А один танк Т-34 был поражён с расстояния 3000 м.

После третьего выстрела прицелом невозможно было пользоваться из-за чрезмерного задымления башни, вызывающего слезоточение. Необходим перископ наблюдения!

Несколько орудий вышли из строя в результате попадания пуль противотанковых ружей в ствол.

Дымовые гранатомёты. Становились совершенно бесполезными, так как были сильно уязвимы от огня противника. Необходимо ускорить разработку скрытых систем.

Броня. Противнику не удавалось пробивать лобовую броню „пантер“ даже при прямом попадании 76 мм бронебойного снаряда. 76 мм бронебойный снаряд пробивал орудийную башню, а также и корпус танка „Пантера“ с расстояния 1000 метров и более. В большинстве случаев танк после этого немедленно загорался, что объясняется большим количеством возгораемых материалов в его оснащении.

При попадании снарядов и мин сверху на крышу корпуса и башни танка „Пантера“ возникали внутренние повреждения из-за деформации брони.

Слабые точки. Кромки отверстий для стрельбы из личного оружия следует усилить, так как прикрывающие их лючки оказались уязвимыми при артобстреле. Это же относится и к люку для выброса стреляных гильз в левом борту башни.

Крыша отделения управления оказалась уязвимой для снарядов, отражаемых от маски орудия. Часто это приводило к гибели или ранениям водителя и радиста. Усиление брони невозможно, так как это приведёт к увеличению массы танка и, соответственно, к повышению количества механических поломок.

Действие мин. Более 40 „пантер“ в течение первых же дней боёв подорвалось на минах. В целом при этом повреждались только четыре — шесть гусеничных траков и два — четыре опорных катка. На некоторых „пантерах“ минами были повреждены ведущие колёса. В некоторых случаях при подрыве на минах „пантеры“ загорались из-за наличия горючего на днище танка (подтекают топливные баки). Очень часто детонация при взрыве мин вызывает остановку двигателя танка.