Многие, вспоминая родительскую фигуру, видят ее агрессию, проекции на себя ее личных проблем, а также ожидания, завышенные требования и условное принятие. Что значит условное принятие? Это означает, что, когда ты отличница, я тебя одобряю, то есть принимаю, а когда у тебя тройки, я с тобой не разговариваю, то есть не принимаю. Когда ты соответствуешь моим критериям «хорошести», я тебя люблю, а когда не соответствуешь – не люблю. Скорее всего, это не озвучивается такими словами, но показывается невербально или произносится по-другому. Так формируется модель условного принятия. «Я чего-то стою, только если…», а «если» у каждого свое: если побеждаю на олимпиадах, завоевываю грамоты, учусь на отлично, не перечу; если занимаюсь тем видом спорта, который нравится родителям, играю на инструменте, который выбрали родители, обучаюсь профессии, которую родители считают для меня подходящей, и так далее. Одним словом, если я соответствую. Так формируются паттерны условного принятия.

Зачем именно сейчас было важно отступление про условное принятие? Затем, что вам важно научиться принимать ситуацию такой, какая она есть. Мы не в силах изменить прошлое, переписать его заново, мы не можем изменить своих родителей и вообще изменить кого-то, кроме себя. Ваши родители такие, какие они есть, потому что у них были свои родители, а у тех свои, и из поколения в поколение передавались определенные паттерны поведения, определенные травмы и установки. Большой плюс в том, что рано или поздно кто-то в роду может проработать паттерн и остановить передачу травматичного опыта. В этом очень помогает индивидуальная работа с психологом.

Возвращаемся к внутреннему родителю? Что он делает? Опекает, тревожится за ребенка, назидает, ставит цели, предъявляет ожидания и прочее – у каждого свой внутренний родитель, со своими нюансами поведения. Важно увидеть и прочувствовать, как в вас во время общения с вашим реальным ребенком включается опекающий, тревожащийся, не принимающий или принимающий условно родитель. Представьте своего ребенка, который начинает исследовать мир и впервые пытается залезть на высокий диван. Казалось бы, обычное дело, расширение поля исследования, но у вас вдруг включается ужас за его благополучие и возникает желание подбежать и помочь, а то и сделать все за него. Таким образом включается тревожный контролирующий родитель, который отнимает у ребенка очень важную вещь – собственный опыт. Тот самый собственный опыт, который невозможно заменить никакой помощью извне, то переживание «я могу», о котором мы говорили в прошлой части.

Для наглядности разберем еще один пример и подробно рассмотрим, что происходит с мамой и как активизируются ее внутренние роли.

Наступает весна, и ваш маленький ребенок жаждет сделать что-то не слишком, с вашей точки зрения, правильное. Он уже опустился на четвереньки и, не слушая ваших призывов, стремительно ползет к луже. Вы не успеваете его перехватить, и вот счастливый кроха уже стоит, с ног до головы измазанный черной грязью, и все смотрят, как вы пытаетесь его оттереть, и вы начинаете испытывать целый букет эмоций. Самое первое и сильное – это стыд, что вы не уследили и ребенок перемазался, и все теперь на вас смотрят и точно оценивают. Стоп. Будьте внимательны: как только появляется страх оценки, это сигнал, что включился внутренний ребенок. Не взрослый, не родитель, а именно ребенок очень боится внешней оценки, и растет она из того самого условного принятия. Из условного принятия, которое мы зачастую получаем как опыт от наших реальных родителей. Но почему же так страшно получить оценивание от посторонних людей? Казалось бы, какая разница, кто что подумает? На самом деле это глубоко вросший паттерн, который корнями уходит в привязанность. Давайте разберем эту цепочку.

Вы испытываете то или иное детское чувство, например стыд. Молодые родители нередко стыдятся, потому что боятся оценки своего родительства. Это страх получить двойку по материнству: я плохая мать, раз плохо слежу за ребенком, раз мой ребенок извалялся в луже (ни у кого другого ведь не извалялся). Что же дальше? Стыд – страх оценки – двойка… Что за это будет? Непринятие, то есть отсутствие любви. Для маленького ребенка непринятие и нелюбовь очень страшны, потому что означают угрозу жизни. Свои взрослые и их доброе и хорошее отношение для малыша – залог выживания, и он это знает и чувствует своими древними частями мозга. Не «современной» корой, а чует рептильным мозгом: «чтобы выжить, мне нужно быть чьим-то, мне нужно быть принятым в стае, мне нужно быть принятым родителями, мне нужно, чтобы они меня любили». Поэтому желание нравиться родителям, желание быть ими принятым абсолютно естественно. Собственно, это желание – база воспитания на основании привязанности: для ребенка естественно слушаться и стараться делать так, чтобы родители были им довольны.

В детстве многие из вас попадали в ситуацию, когда формировалась эта цепочка: я делаю что-то не так – получаю за это непринятие, и значит, возможно наказание игнорированием. Что такое наказание игнорированием? Это любое дистанцирование с посылом «я тебя не вижу»: поставить в угол, не разговаривать, закрыть в комнате – все это наказание разделением или, хуже, игнорированием, то есть «тебя нет в моей жизни, пока ты плохо себя ведешь». Это, по сути, то, что транслируют родители, когда говорят: «Пока не извинишься, не поймешь, не изменишься, я не буду с тобой разговаривать». Для ребенка эта ситуация настолько невыносима, что, конечно, он признает свою вину, покается и сделает все возможное, чтобы вернуть расположение родителей.

Паттерн выживания в зависимости от любви родителей сохранился и живет в душе вашего внутреннего ребенка и, когда вы взрослеете, дает о себе знать, если вас не принимают в некой группе. Если меня не принимают в сообществе мам на площадке, если мне там стыдно и я не мама «на пять», включается механизм тревоги: «если меня осудят и не примут в стае, я не выживу». Однако вы уже взрослая, вы можете выжить, даже если останетесь вне стаи, даже если вас кто-то не примет, даже если будете совсем одна. Вы не просто выживете, вы сможете прекрасно позаботиться о себе и своем малыше. Вам для выживания уже не нужно это принятие другими взрослыми дядями и тетями. Самое интересное не то, что мы уже взрослые, а то, что взрослые – это мы. Хорошая новость в том, что со своими внутренними частями можно работать, что они не ригидны, не незыблемы, а успешно поддаются трансформации. Если ваш внутренний ребенок недолюблен, не принят, обижен и испуган, а внутренний родитель вас не принимает, или принимает условно, или осуждает, или подгоняет требованиями покорения новых вершин, вы можете его поменять, при этом не меняя ни реальных родителей, ни своего прошлого, потому что это невозможно.

Внутренний взрослый: работа над изменением личностных ролей

Любая работа над собой начинается с наблюдения. Когда мы наблюдаем, мы включаем внутреннего взрослого, который способен отследить, что происходит и кто сейчас включился – ребенок или родитель. К сожалению, очень у многих людей преобладает роль либо ребенка, либо родителя, занимая 90 % всего внутреннего мира. Либо сильно подавляется ребенок и его практически не слышно, и командует огромный раздутый родитель, который всем отвешивает указания, назидает, рассказывает, как кому жить единственным верным путем. Либо рулит огромный раздутый ребенок, который или действует только из «хочу», или только тревожится и боится, и главное занятие которого – бесконечно пытаться компенсировать свои дефициты, добрать недополученное в детстве за счет отношений; он воспроизводит одни и те же паттерны, наступает на одни и те же грабли. Если вы живете, руководствуясь потребностями внутреннего ребенка, вы выбираете себе партнера или друга по одному и тому же комплементарному принципу: за его счет пытаетесь додать себе недополученное, – но каждый раз находите того, кто нуждается в том же, что и вы. Так формируются отношения двух требующих детей, которые априори не могут додать друг другу необходимого. Если у меня в детстве не было принятия и моего партнера не принимали, когда он был маленьким, если каждый из нас входит в отношения из потребности это принятие получить, удовлетворения не получит никто, потому что нельзя поделиться тем, чего нет в избытке, нельзя дать того, что у меня самого в дефиците.