падением Западной Римской империи. Его великий замысел renovatio, то есть обновления или возрождения, осуществлялся через реформы, направленные не только на христианизацию франков — народа, который после ухода римлян составлял бо́льшую часть населения Галлии, — но и на их просвещение: он способствовал распространению письменности и новому открытию античных текстов, хотя сам Карл Великий, несмотря на слаженные усилия, так и не научился читать. Он держал под подушкой дощечки для письма, «но труд его, слишком поздно начатый, имел мало успеха», — писал его биограф Эйнхард[176]. Тем не менее он бегло говорил на латыни и понимал греческий на слух. Мир античной классики был для него открыт.

«Renovatio» — точно подобранное слово. Это было восстановление славного христианского прошлого, которое было утрачено после падения в 476 году Западной Римской империи (когда Рим подчинился правлению германцев), но особенно остро этот вопрос встал после того, как арабские мусульмане вторглись в Средиземноморье, то есть чуть более чем за сто лет до прихода к власти Карла Великого. В 794 году, всего через несколько десятилетий после того, как Аль-Мансур основал город Багдад, почти в пяти тысячах километров от него, в старом римском городе Ахене Карл решил основать свою резиденцию: тем самым он создавал новый бастион христианской веры в Европе, который сохранит свое влияние на протяжении более пяти веков. «Для Карла не было ничего желаннее, — писал Эйнхард, — чем собственным трудом и усилиями вернуть Риму былое величие».

Дворцовая капелла — единственная часть дворцового комплекса Карла Великого в Ахене, сохранившаяся до наших дней, — показывает, как многим она обязана самому великолепному (по мнению Карла) сооружению римской христианской архитектуры — базилике Сан-Витале в Равенне, последнему великому бастиону Римской империи в Западной Европе, которую Карл посетил, возвращаясь после коронации в Риме. Для Северной Европы подобное здание было в новинку: здесь всегда строили из дерева, а век деревянных построек короток — если они не сгнивали или не сгорали, то рушились от времени. Каменная архитектура могла соперничать лишь с руинами, оставшимися с римских времен. Возведенная из камня, Капелла Карла Великого провозглашала стабильность и незыблемость, обозначая прямую связь между римским прошлым и каролингским настоящим. Она представляла собой восьмигранник, перекрытый восьмигранным же куполом и окруженный двухъярусной галереей, на втором «императорском» этаже которой был установлен простой мраморный трон Карла Великого (настоящий же трон был сделан из дерева). Возможно, внутреннее убранство капеллы уступало великолепию равеннской базилики: стены были толще, а окна меньше, — однако на севере сохранить тепло куда важнее, чем впустить внутрь скудный свет. И всё же Дворцовой капелле удалось уловить дух римского юга, а также использовать некоторые из его материалов. Говорят, что облицовочный мрамор и колонны — сполии (spolia) — были привезенные из Рима и Равенны, а стоявшая снаружи бронзовая позолоченная конная статуя (впоследствии уничтоженная) — из Равенны[177]. Карл Великий наверняка смотрел на нее из верхних окон своей капеллы и, возможно, вспоминал о величественной римской статуе, которая, как в то время считалось, изображала Константина, первого христианского императора и величайшего предшественника Карла Великого[178]. (На самом же деле это был конный портрет гонителя христиан, императора Марка Аврелия, а статуя, которой Карл любовался в Ахене, вероятно, изображала Теодориха Великого, короля остготов.)

Дворцовая капелла в Ахене. Около 800

Для осуществления своей программы «возрождения» Карл Великий собрал у себя при дворе ученых со всего света — от Испании до Ломбардии и Британии. В качестве персонального наставника он взял себе ученого из Йорка по имени Алкуин, который принес с собой классические знания, сохранившиеся в монастырях Британии и Ирландии. По словам Эйнхарда, Алкуин был «муж во всём мире ученейший»[179], хорошо знавший латинских авторов, таких как Вергилий и Овидий, но придававший также большое значение христианским писателям. Результатом просветительской деятельности Алкуина и в целом школ каролингского периода было не столько возникновение новой философии или науки, сколько реактивизация древнего знания. Этот дух передали континентальной Европе ирландские миссионеры, например, Колумбан, а также миссионеры из англосаксонской Британии, в частности, святой Бонифаций, который заложил христианские основы в государстве франков, а также монах из Нортумбрии Виллиброрд, который в VII веке основал аббатство Эхтернах (в нынешнем Люксембурге), впоследствии прославившееся своим скрипторием. Аббатство Люксёй во Франции, а также аббатство Боббио и монастырь Святого Галла в Швейцарии тоже стали известны тем, что сохраняли и копировали древние рукописи.

Этот настрой на сохранение прошлого был с энтузиазмом подхвачен Карлом Великим. В новом скриптории в Ахене древние тексты на латыни и греческом хранились уже переписанными новым упрощенным шрифтом, так называемым каролингским минускулом, который, вероятно, был разработан самим Алкуином для лучшей читаемости. Римские труды изучали, копировали и иллюстрировали, так же как когда-то римляне сохраняли греческую скульптуру в мраморных копиях.

Одним из изящнейших шедевров придворных мастерских Карла Великого стал украшенный резьбой оклад из слоновой кости для «Золотого кодекса» из Лорша (в Лоршском монастыре на юго-западе современной Германии он был впервые упомянут в каталоге). Пресвятая Дева Мария с широко открытыми глазами указывает своими длинными перстами на строго глядящего сына, который, в свою очередь, указывает на книгу в своей руке; Иоанн Креститель и пророк Захария ликующе смотрят на нас. Их тяжелые волосы спадают витыми локонами, их одежды образуют тяжелые, тщательно смоделированные складки — так же драпировались скульптуры в Древней Греции и Риме. Этот костяной книжный оклад вполне мог быть выполнен художником, работавшим несколько столетий назад в Константинополе. Однако именно этот «античный» стиль делал оклад кодекса столь современным и созвучным программе «возрождения» Карла Великого — особенно это касается ангелов с прямыми римскими носами, которые держат медальон с образом безбородого Христа вверху.

Золотой кодекс, оклад. Около 810. Слоновая кость, деревянная рама. 37 × 26,3 см

С помощью таких изображений каролингские художники создавали облик христианского renovatio, внося в старый языческий мир новый, беспокойный дух.

Именно такое беспокойство сквозит в линейных формах Евангелия из Линдисфарна, созданных металлическим стилосом. Рисунок часто возникает в момент быстрого изменения, когда новые идеи требуют незамедлительного изображения, как бы напрямую фиксируя придуманный образ. Первые линейные рисунки без последующей росписи появляются в Псалтири IX века, созданной в бенедиктинском аббатстве недалеко от Реймса, крупном каролингском центре по изготовлению иллюминированных манускриптов. Это одна из самых ранних книг с графическими иллюстрациями, дошедших до нас. Изображения состоят из постепенно сгущающихся слоев чернил, для изготовления которых использовалась кора терновника, растворенная в воде и белом вине (текст написан теми же чернилами, но с добавлением купоросного масла, то есть серной кислоты, для достижения более темного тона): все они были выполнены небольшой группой художников, несомненно, имевших перед глазами более ранний