было заметно, что ее форма произвела на женщину впечатление. – Мой муж погиб при бомбежке, он был в фольксштурме, – говорила она растерянно, нервно теребя рукав на платье. – У меня есть все документы. Наш сын на фронте…

– Вильгельмина, ты меня не узнаешь? – фрау Кнобель выступила вперед, глаза ее блестели от слез. – Это я, Гертруда. Мы столько с тобой не виделись!

– Гертруда! – Женщина всплеснула руками. – О, мой бог, сколько лет прошло! Где ты теперь? Как ты живешь?

Она бросилась к подруге, чтобы обнять ее.

– У нас нет времени, фрау Кнобель, – Маренн остановила медсестру. – Я рада, что вы встретили старую подругу, но пообщаться вы сможете позже. Мы выполняем важное поручение.

– Ты служишь… – глаза Вильгельмины широко открылись, она указала Гертруде взглядом на Маренн, – в СС? – произнесла она шепотом.

– Да, я служу, но всего лишь медсестрой в госпитале, – фрау Кнобель поспешила успокоить подругу. – А это доктор, фрау Сэтерлэнд, она главный хирург войск СС. Сейчас нам надо торопиться, – спохватилась она. – Вильгельмина, может быть, ты знаешь, – она посмотрела на подругу с надеждой, – куда подевался ключ от тех ворот, через которые мы ходили на Ванзее, помнишь? – спросила она. – Куда его подевал господин Фляйшер?

– Ключ от старых ворот? – Вильгельмина пожала плечами. – А куда он подевался? Он у меня дома в шкатулке, – сообщила она с удивлением. – А зачем он нужен? Я помню, что последний раз я пользовалась им, чтобы ходить гулять с Гюнтером, когда мы с ним познакомились. – Ее лицо прояснилось. – Мы уже тогда окончили гимназию, и ты уехала к будущему мужу. Мой отец был против нашего брака, я прятала ключ от него и от господина Фляйшера, который все ему рассказывал, ведь он был нашим соседом, и они с отцом дружили. Так он и остался у меня в шкатулке. Я берегу, как память о наших свиданиях с Гюнтером, – ее голос дрогнул от слез. – Я ведь вдова, Гюнтер погиб в прошлом году. Он служил в фольксштурме. Их отправили на разбор завалов после бомбежки, а тут снова налет, и он не успел спрятаться, – она смахнула слезинку со щеки. – А наш сын Пауль уже второй год на фронте. Был ранен. После ранения приезжал в отпуск. Сейчас где-то на Одере, в районе Кюстрина, но точно не пишет, чтобы я не волновалась, да и не разрешено ему, я понимаю. Я так за него боюсь, у меня никого нет, кроме него. – Она махнула рукой, отвернулась, но тут же, вспомнив, спохватилась. – Вам нужен ключ, фрау? – она посмотрела на Маренн полными слез глазами. – Я сейчас принесу. Подождите, подождите здесь, – она заторопилась к лестнице. – Надеюсь, что он работает. Да, он должен работать, – приговаривала она, поднимаясь по ступенькам.

– Может быть, лучше на лифте, – подсказала Маренн. – Быстрее.

– Он не работает, фрау, – сообщил ей консьерж. – Сломался неделю назад. А механика во время бомбежки в доме завалило, он тут жил неподалеку. Он сейчас в госпитале. А другого механика пока нет. – Консьерж пожал плечами.

Вдруг за одной из колонн послышалось жалобное мяуканье. Пушистый серый кот вышел из-за колонны и, вздыбив хвост, побежал за хозяйкой.

– Манфред! Негодник! Сколько можно тебя искать!

Фрау Вильгельмина схватила кота за шкирку и быстро поднялась по лестнице.

– Каждый день она его ищет, – объяснил консьерж. – Как дверь откроет мусор выносить, так он сразу прочь из дома. А куда бегает? А никуда – потрется, потрется здесь по этажам и кричит: заберите домой, есть хочу. А утром опять все заново.

– Может, кошка где живет рядом? – предположила фрау Кнобель и взглянула на Маренн. Та только пожала плечами, раздумывая о своем.

– Ему кошка не нужна, – усмехнулся консьерж. – Это он чтоб хозяйку позлить, я так думаю. Чтобы ценила больше. Она же с ним одна, никого больше в доме нет. Вот он и позволяет себе. Я говорю ей: фрау Вильгельмина, заведите собаку, сейчас много бездомных, из разбитых домов, у кого хозяева погибли – сразу присмиреет. Так она его жалеет, – консьерж засмеялся.

– Вот ключ, нашла.

Фрау Вильгельмина поспешно спустилась вниз – кот снова бежал за ней, путаясь в ногах, и все так же мяукал.

– Манфред! Я же заперла дверь! Как ты умудряешься выходить?! – хозяйка всплеснула руками. – Вот ключ, – протянула она Маренн. – Про замок я ничего не знаю, – она пожала плечами. – Может быть, он и проржавел за это время.

– Благодарю вас, мы попробуем открыть, – Маренн взяла ключ. Это был большой ключ крестообразной формы с длинными зубцами. – Идемте, фрау Кнобель, нам надо торопиться, – сказала она медсестре, направляясь к выходу.

– Вильгельмина, дорогая, ты живешь все в той же квартире? Я заеду к тебе в ближайший выходной день!

Фрау Кнобель с нежностью обняла подругу.

– Я так рада, что мы снова встретились!

– Я тоже рада, Гертруда, – взволнованно призналась фрау Барнхейм. – Я буду ждать тебя.

– Я позвоню тебе! – Фрау Кнобель быстро пошла следом за Маренн. На выходе она обернулась. Вильгельмина стояла рядом с консьержем, держа перед собой притихшего кота, и махала рукой, вытирая слезы.

– Сколько же лет мы не виделись! – вздохнула фрау Кнобель. – Как она изменилась, постарела. А я?! Как быстро проходит жизнь! – пожаловалась она.

– Да, уж это верно! – Маренн согласно покачала головой. – Однако прошу вас, фрау Кнобель, садитесь побыстрее в машину, – добавила она строго.

– Да, да, конечно, – медсестра послушно уселась на заднее сиденье, поставив на колени медицинский саквояж.

– Вот ключ. – Маренн показала находку Рауху. – Можно сказать, нам повезло, что он нашелся. А фрау Кнобель встретила старую знакомую. Остается только открыть ворота. Сколько времени? – Маренн посмотрела на часы. – Остается минут семь, не больше.

– Да, негусто, – заметил Раух, включая зажигание. – Ключ в хорошем состоянии, но в каком состоянии замок? Его давно открывали? – спросил он, объезжая клумбы и подъезжая к воротам.

– Фрау Вильгельмина сказала, что открывали давненько, когда она еще только собиралась выходить замуж. – Маренн пожала плечами. – А сейчас у нее уже взрослый сын.

– Ясно, – Раух кивнул. – Боюсь, что с замком придется потрудиться.

Машина остановилась перед воротами. Это были распашные ворота, слегка проржавевшие по краям, облицованные подгнившими деревянными панелями посередине. Раух вышел из машины и, подойдя к воротам, попробовал открыть их. Было заметно, что замок поддается с трудом, – со скрипом провернувшись два раза, на третьем повороте ключ застрял, и Рауху пришлось нажать на него, чтобы он сдвинулся дальше. Наконец, послышался щелчок, Раух вытащил ключ и толкнул ворота рукой. Покачиваясь на проржавевших петлях, они распахнулись.

– Все, поехали. – Раух быстро сел за руль и отдал Маренн ключ. – Закрывать некогда, – усмехнулся он. – Пусть уж жильцы на нас не обижаются.

Машина рванулась вперед – узкая дорога, вымощенная булыжником, резко пошла вниз. Впереди показались заснеженные кусты сирени, обильно растущие на берегу озера Ванзее.

– Если сегодня все закончится удачно, завтра я разрешу вам не приходить в клинику, – Маренн повернулась к фрау Кнобель, передавая ей ключ. – Вы сможете отдохнуть, навестить свою подругу и вернуть ей ключ, который дорог ей как память, – сказала она мягко.

– Я так благодарна вам, фрау Ким, – медсестра смущенно улыбнулась. – Признаться, я не решалась попросить вас об этом.

Машина спустилась к озеру и, повернув направо, поехала вдоль берега. Дорога была пустынной, навстречу никто не попадался. Виллы на побережье казались заброшенными –