– Вернемся к вампирологии, – вдруг произнес декан, снова приходя в нормальное состояние, будто ничего и не было. – После уничтожения Тьмы между людьми и нечистью заключен мирный договор… С тех пор все живут спокойно. Люди не замечают нас, мы не трогаем людей. С вампирами тоже проблема решена. Вампиры теперь несут ответственность за тех людей, которые отдают им свою кровь. А люди охотно соглашаются – взамен получая от вампиров поддержку и защиту. Теперь у каждой вампирской семьи есть круг людей, которых они защищают и охраняют от любых неприятностей. Эти темноглазы в нужный момент делятся с нами своим сокровищем – человеческой кровью, и все они держат в тайне отношения с вампирами, поскольку дорожат ими.

– Несвобода, – мрачно проворчал Герман Готти. – Какая глупость всю жизнь быть привязанным к одному-двум темноглазам…

– Я про такое только слышал, но не видел никогда, – заметил Ганц. – Во всяком случае, до восемнадцати меня это волновать не будет.

– А напрасно, – язвительно заметил Мрачнюк. – Могли бы и подумать заранее, чтобы в восемнадцать не наделать глупостей. Взгляните все на Муранова-младшего.

Все головы повернулись к Гильсу.

– Этот студент-вампир, отпрыск древнего клана муранов, – бесстрастным голосом продолжал Суморок. – Этот клан вампиров подманивал темноглазов своим внешним видом, и с каждым новым поколением рождались все более и более привлекательные внешне особи. Студент Муранов, вашим именем исписаны все стены женских туалетов и общежития, вы можете гордиться собой.

Женская часть аудитории захихикала, но Гильс только усмехнулся, запустив в группу кикимор сделанный из страницы учебника самолетик. Его, похоже, все это забавляло.

– Вы забыли сказать, как мураны умеют драться, – спокойно возразил он декану. – А внешность просто дополнение. Мой брат, как все знают, шесть лет подряд побеждал на соревнованиях.

При последних словах Гильса декана Вампируса передернуло, будто у него резко заболел зуб. Он даже сжал руки в кулаки, а его лицо перекосилось.

«Ничего себе реакция у Виктора на этого Алекса Муранова, – подумала про себя Влада не без удовольствия. Было приятно, что заносчивого вампира кто-то мог настолько сильно бесить. Наверное, доводить учителей до белого каления у Мурановых семейная черта.

– Да, к счастью, Алекс Муранов уже закончил наше заведение, – тихим, похожим на клокотание голосом выжал из себя Виктор Суморок. – Уж что он хорошо умел – это делать пакости и драться. Все же я надеюсь, что вы, Гильсберт, не будете брать со своего брата пример, кроме побед на боях.

– Может, все-таки подождем до соревнований? – взвился вдруг Арман, явно задетый словами отца. – Вообще-то он еще не победил, я ему этого не позволю!

– Студент Суморок, я хотел бы закончить лекцию, а не обсуждать соревнования, – сухо остановил его декан. – Итак, благодаря внешности, муранам было легче подманивать наивных жертв и создавать, так сказать, семейный банк крови. Как вы все уже знаете, банк крови – это люди, на которых стоит печать вампира. Огнева, встаньте, – Мрачнюк вдруг резко развернулся и, к ужасу Влады, указал на нее. – Покажитесь аудитории, а то вы скромно спрятались, как сынок нашей кухарки Розочки.

Влада, неловко уронив тетрадь на пол, поднялась с места.

Худшие моменты жизни – это когда тебя начинают высмеивать на глазах у других, и это надо просто пережить, как нырок под воду в холодном бассейне, главное не паниковать.

– Как все видят, на колене у этой студентки повязан яркий кусок ткани, – продолжил Виктор лекторским тоном. – Кстати, эта ткань была оторвана от флага нашего факультета, как это ни прискорбно. И я даже знаю кем.

– А Муранов поспорил в прошлом году, что у него будет самая прикольная бандана в универе, мор Виктор, – со смешком наябедничал Отто. – Спор-то он выиграл.

– Я вас не спрашивал, Йорг, – фыркнул декан вампиров. – Итак, теперь мы можем видеть этот легендарный кусок ткани на колене первокурсницы. Как это произошло, Огнева? Гуляли, упали, подошел красивый мальчик и перевязал коленку? А снять повязку невозможно, не так ли? Вы, очевидно, до сих пор ломаете голову, что это за знак внимания? Можете садиться.

Аудитория захихикала, а Влада, как в тумане, опустилась на скамью.

– Я полагаю, эта юная особа даже не подозревала, с кем разговаривает, – неумолимым и жестким тоном продолжил декан Вампируса. – А Муранов, как и полагается хищнику, следовал своим инстинктам – поставил печать на привлекательную… с его точки зрения, будущую жертву. Мураны владеют древним мастерством завязывать узлы, которые развязать не может никто. Зато с помощью этой самой повязки устанавливается незримая связь – вампир всегда чувствует, где находится его жертва, знает о ее самочувствии и даже настроении. Но лучше бы студент Муранов подождал до третьего курса, когда начнется преподавание вампирского права и этики, где он узнает много интересных подробностей о взаимоотношении вампиров с их жертвами.

– Муранов, а ты не торопишься? – подал голос Арман. – Ей вроде четырнадцать только будет, да и правила МУНа запрещают темноглазов, которые тут учатся, использовать как доноров…

– Я законы и правила знаю не хуже тебя, – спокойно ответил Гильс. – Печать я поставил, когда она еще даже не была студенткой МУНа. Я просто первый успел и тебя это бесит, Арман? Ее никто не тронет до шестнадцати лет.

– Делите шкуру неубитого медведя, – встрял Дим Морган, сразу став похожим на остроклювую птицу. – Пусть сначала вообще доживет до шестнадцати, она и в первый-то день чуть не погибла…

– Ха-ха-ха! – захлопал в ладоши Индо Ковальски. – Мне это нравится, чур, я тоже участвую в дележе! Я лично буду делать своим будущим жертвам татуировку. Как я раньше не догадался!

Влада сидела, приложив руки к вискам.

В горле пересохло. У нее было такое чувство, будто с нее живьем содрали кожу. Вот бы провалиться сейчас под пол, как Горяев. В некоторых случаях хорошо быть вурдалаком.

Сейчас почти весь красный сектор гудел, обсуждая ее.

Про нее говорили как про какую-то вещь, достаточно ценную вещь, которая два года должна дожить еще… до чего? Она – глупая шкура неубитого медведя, вот кто она.

А ее дед, он ведь ванхельсинг и знает все уловки вампиров, неужели он не знал? А если знал, почему не сказал Гильсу ни слова за все это время? Мог бы хотя бы предупредить ее…

– Красный сектор, угомонились фантазировать, – прервал гвалт голосов Мрачнюк. – Скоро шесть утра, пора закругляться, как сказал бы ванхельсинг, которого окружили оборотни. Итак, Огнева, – громко и злорадно добавил он, снова обращаясь к Владе. – Осталось ли в вас рвение изучать нас, нечисть, или вы сыты по горло тем, что узнали? Вас до сих пор мучает любознательность?

Декан Вампируса явно издевался над ней, только непонятно за что.

– Да, у меня есть вопросы. – Влада встала, набрала побольше воздуха в легкие и выпалила: – Уважаемый мор Виктор, за что вы так меня ненавидите?