Теперь я стал лучше понимать, почему Рэйчел решила остаться в семье, которую едва знала. Вина – могучий мотив, особенно если к ней добавляется горе утраты.

– Эндрю что-нибудь подозревал? – спросил я. – По поводу ее интрижки?

– Он об этом не говорил. Во всяком случае, со мной. Хотя однажды упомянул, что ему кажется, что Эмма с кем-то встречается, – уж больно часто она ездила в Лондон. И лишь после того, как полиция сообщила, что его жену видели полуодетой в спальне Уиллерса, Эндрю понял, кто ее любовник. Это было ужасно. Он бросился в дом Уиллерса. К счастью, там никого не оказалось, но это был глупый поступок.

– Когда это случилось?

– Задолго до того, как Уиллерс пропал. И полиция об этом узнала. – По тону Рэйчел я понял, каково ее мнение о том, что подумали полицейские. – Эндрю с Джемми серьезно поцапались. Джемми обвинял отца в эгоизме и в том, что он совершенно не думает о Фэй. В этом он был прав, и бог знает что могло бы случиться, окажись Уиллерс дома. Прошли недели, прежде чем отец и сын снова заговорили друг с другом.

– Это не мое дело, – осторожно начал я, – но если Эмма планировала оставить Эндрю, не могла ли она реально уйти?

Рэйчел покачала головой.

– Я сначала тоже так подумала. Но за столько времени кто-нибудь о ней что-нибудь бы узнал. Как я сказала, Эмме требовалось окружение, и не в ее характере исчезнуть по-тихому. Такие, как она, громко хлопают дверью и не уходят, собрав вещи, без сцен и вспышек гнева. И еще: она ни за что бы не оставила то, что принадлежало ей. Исчезли только чемодан и фотоаппарат. Остальное на месте, включая одежду и паспорт, даже автомобиль. Ее «мини» с откидывающимся верхом нашли спрятанным на устричной фабрике недалеко отсюда. С тех пор никто из нас не любит садиться за руль этой машины.

Я порадовался, что достаточно стемнело и Рэйчел не может увидеть удивления на моем лице. Ланди не обязан был мне объяснять, почему поисковая операция в устье началась с набережной именно у этой фабрики. Но мы отправились как раз оттуда.

Рэйчел сосредоточенно вертела в руке почти пустой бокал.

– Никто об этом вслух не сказал, но все решили, что Эмма отправилась туда на встречу с Уиллерсом. Больше ничего не выяснили, а теперь, я думаю, и не выяснят, потому что этот подлый трус… предпочел себя убить, чем признаться.

Нет, нет, подумал я, Уиллерс себя не убивал. Он убил кого-то другого, чтобы создать иллюзию самоубийства.

Возникшее между нами чувство близости таяло, и его остатки исчезли, когда за окном хлопнула дверца машины.

– Это Эндрю. – Рэйчел распрямилась и оглянулась с таким видом, словно забыла, где находится. – Совсем стемнело.

Она встала и включила свет. Сумерки снаружи превратились в ночь – устье и болота исчезли в оконном стекле, теперь оно, словно зеркало, отражало внутреннее помещение. Хлопнула дверь, затем на лестнице раздались тяжелые шаги Траска.

Он выглядел измотанным, лицо без кровинки, морщины глубже обычного. Все еще в грязной одежде, он выглядел лет на десять старше, чем утром. Увидев меня, он встал, словно пытаясь понять, зачем я здесь.

– Как она? – спросила Рэйчел, когда он направился к раковине.

– Спит. Врачи сказали, что к утру оправится и можно везти домой. – Эндрю открыл кран и наполнил кружку. Его кадык подергивался, когда он жадно пил.

– Где Джемми?

– Отправился с Лаймом и с кем-то еще. Куда, не сказал.

Траск досадливо поморщился. Но ему не хватило сил сохранить недовольное выражение лица. Он заметил винные бокалы и оставшиеся на тарелке сэндвичи. Рэйчел перехватила его взгляд. Я подумал, она спросит, не налить ли ему, но она промолчала. Вместо этого спросила:

– Приготовить тебе что-нибудь поесть?

– Перехвачу позднее. Вы с дружеским визитом, доктор Хантер?

– Нет. Зашел взять вещи, – ответил я, вставая. Гости было вовсе не то, что теперь требовалось Траску. – Рад, что с Фэй обошлось.

– Я тоже.

– Дэвид задержится здесь еще на несколько дней, – объявила Рэйчел. – Я сказала, мы не будем возражать, если он поживет в эллинге.

В покрасневших глазах возникло нечто напоминающее интерес.

– Будете сотрудничать с полицией?

– Рутинная лабораторная работа.

Я надеялся, что мой ответ настолько туманный, что собьет Эндрю с толку, и его интерес стал заметно угасать.

– Живите, сколько хотите.

Наступила неловкая пауза.

– Я, пожалуй, пойду.

– Я вас провожу. – Мы с Рэйчел уже начали спускаться по ступеням, когда Траск окликнул меня.

– Доктор Хантер! – Он встал на верхней площадке, и мы остановились. – Если будете завтра вечером где-нибудь поблизости, присоединяйтесь к нам за ужином. Мы едим примерно в половине восьмого.

Я заметил, что Рэйчел удивилась не меньше меня. Я колебался, быстро взвешивая, принимать или не принимать его приглашение. Но после всего, что случилось, не видел для отказа причин.

– С удовольствием.

Ботинки после второго купания стали жесткими, но все же оставались пригодными для носки. Пока я снова влезал в старую куртку Траска, Рэйчел отдала мне мою, еще сырую, и свежевыстиранную одежду. Она настаивала, чтобы я забрал с собой провизию, купленную утром вместо съеденной. Но я видел, что она подавлена, и надеялся, что когда за мной закроется дверь, она не пожалеет, что так разоткровенничалась.

Когда я проходил через рощицу серебристых берез, на Бэкуотерс опустилась ночь. Белые стволы казались призрачными в почти сгустившейся темноте, и их ветви слегка покачивались от легкого, ласкающего воду в устье ветерка. Я прошел полпути к машине, когда сообразил, что у меня нет ключей. Повернул обратно к дому, но остановился, потому что дверь отворилась и на пороге появилась Рэйчел.

– Возвращаетесь за этим? – она протянула ключи от машины.

– Спасибо. Очень любезно.

– А этот от эллинга. Утром вы мне его вернули.

Я совершено об этом забыл. И, радуясь, что не уехал без ключа, ждал, когда она найдет его среди других на тяжелом кольце.

– Он где-то здесь. Я пользуюсь запасным набором Эммы и еще не выучила, от чего половина из них. – Ей мешала темнота. – Вот он.

Когда Рэйчел отдавала мне ключ, ее пальцы коснулись моих. Контакт был мимолетным, но меня кольнуло, словно слабым разрядом электричества. Рэйчел неуверенно переминалась с ноги на ногу.

– То, что я вам рассказала…

– Не беспокойтесь, я никому не расскажу. – Я удивился, что она посчитала, что меня нужно об этом просить.

– О нет, я не об этом. – Она торопливо коснулась моей руки. – Просто хотела вас поблагодарить. Как правило, я не любительница поплакаться, но здесь совершенно не с кем поговорить.