о моем уличном снимке и когда потом рассказывала о своей жизни – о том, какая она на самом деле, – у меня возникло отчетливое ощущение некой связи между нами. Не в смысле парень/девушка, но, возможно… какой-то другой?

Ох, не знаю. Я в таких вопросах полный идиот.

Единственное, в чем я был почти уверен, так это в сегодняшних вечерних снимках. Но тут, пока не увидишь, наверняка не узнаешь. Поэтому, вернувшись домой, я быстренько сделал себе бутерброд, включил компьютер, загрузил фотографии и тут же уселся их просматривать.

Поначалу они казались очень похожими на вчерашние, но прошло время – и я начал одобрительно кивать, а ближе к последним нашел одну, которая мне особенно понравилась: мужчина вытянул открытые ладони перед собой, словно вопрошая: «Что?», а его жена широко развела руки и что-то говорила, явно выигрывая в споре.

Напоминало сцену из оперы или старого фильма, где женщина рассказывает историю, а мужчина играет вторую скрипку, иногда отпуская ехидные ремарки в сторону аудитории.

Я перевел снимок в монохром, осветлив женщину и ее выразительные руки. На затемненной сцене фигуру будто подсвечивало лучами прожектора, и отраженный от нее свет падал на мужчину.

Мне пришло в голову название: «Как все начиналось». Снимок, с одной стороны, выглядел забавно, но, вообще говоря, я надеялся, что он рассказывает более глубокую историю – про любовь, ответственность и течение времени.

Я был очень доволен результатом. Или, возможно, очень доволен тем, что добился хоть какого-то результата после вчерашнего провала. В любом случае я сделал то, чего обычно не делаю, – отправил фотографию кому-то еще, прежде чем запостить ее на сайте.

Эй, я в восторге от этой фотки, поэтому решил сразу отправить ее тебе. Как доказательство твоего таланта, а не моего. Она с сегодняшней съемки, которая начиналась так же, как вчерашняя. Но потом мне вспомнился твой совет – и все пошло на лад. Я не шутил, когда говорил, что вам пора открывать частную практику, доктор К.

Ответ не пришел, но было уже довольно поздно. Я загрузил фотографию на страницу «Проекта 9:09» и пошел спать. После происшествия в кофейне вы, наверное, уверены, что знаете, о чем я думал, лежа в темноте. А вот и не угадали.

Проснувшись, я первым делом проверил сообщения. Пусто. Позавтракал и снова проверил. Глупо, конечно. Разве я сам каждое утро выпрыгиваю из постели и, затаив дыхание, немедленно отвечаю на все, что пришло ночью? Нет, естественно. Может быть, Асси еще спит. Или не увидела мое сообщение. Или случился сбой, и оно до нее даже не дошло, или…

Стоп! Это мы уже проходили с сами-знаете-кем. Просто займись своими делами.

Я начал с уроков. Убрался на кухне. Даже стирку затеял. И, уж поверьте, этим вечером на углу улицы я оказался задолго до 9:09, с камерой в руке. А потом пошел в кофейню и как минимум час потягивал большой чай масала, прежде чем вернуться домой. В одиночестве.

И разумеется, я думал о том же, о чем и прошлой ночью.

Когда наконец наступил понедельник, я был просто счастлив. И примчался на английский на пять минут раньше. А мог бы и вразвалочку дойти. И заодно пива выпить. И сигаретку выкурить. Потому что одна из самых активных учениц мисс Монтинелло на урок сегодня не явилась.

И на обед тоже. Я устроился в конце столика, пока Олли и Сет болтали друг с другом.

Вернувшись из школы домой, я не выдержал и отправил Асси короткое сообщение:

Привет. ты не пришла. надеюсь, не заболела?

Молчание. После ужина я подумывал, не написать ли ей снова – а то и позвонить, – но это уж слишком отдавало чем-то вроде: «Эй, ты отправила меня в игнор?», а мне решительно не хотелось вести себя подобным образом.

В общем, я слегка удивился, когда в одиннадцать часов утра во вторник она пришла на английский – как ни в чем не бывало.

– Привет! – поздоровался я.

– Привет! – ответила она и села на свое обычное место.

Асси не злилась и не огрызалась на меня в классе, как раньше, но что-то явно изменилось. Вот, к примеру, когда мисс Монтинелло принялась рассуждать о ценности параллелизма в риторике, я заметил, что с его помощью можно воздействовать на эмоции читателя, а потом добавил:

– Это похоже на музыкальную связь. В некоторых песнях перед каждым куплетом добавляют хук или рифф, чтобы подготовить слушателя…

Тут я запутался в мыслях и вдруг почувствовал себя одиноким.

Перевел взгляд на Асси, но она смотрела на учительницу, как и все остальные.

– Благодарю вас, мистер Дивер. Кто-нибудь еще хочет что-то добавить к нашему обсуждению?

Могу поклясться, она даже посмотрела на Асси, когда это спрашивала.

Ноль реакции.

– Ну что ж, тогда идем дальше…

То же самое за обедом. Мы с Сетом сидели в конце столика модниц, а Олли – по другую сторону от Сета. И хотя я оставил место с краю, Асси выбрала соседний столик и начала болтать с сидящей рядом девчонкой.

Я давился жаренным во фритюре буррито, который и близко не походил на мексиканский, когда мой телефон завибрировал. На секунду я обрадовался – пока не увидел, что сообщение пришло от Олли.

тако сегодня вечером?

Я глянул на сестру и пожал плечами, хотя в душе был благодарен ей за предлог. А потом придвинулся к Асси, но она продолжала разговаривать с той девчонкой. Я ждал: сидел рядом и смотрел на нее со спины, чувствуя себя полным придурком и неудачником.

– Асси… – наконец выдавил я.

Она обернулась:

– А, Джей! В чем дело?

Я собирался глупо пошутить, предложить угостить ее в оплату за главы, которые так и не получил на прошлой неделе, или что-то в этом роде, но меня вдруг охватило то самое чувство, когда ты знаешь, что говоришь в пустоту и тебя никто не слушает. В точности как на уроке английского.

– Гм… сегодня вторник, и… мы собираемся пойти вечером поесть тако.

Асси вежливо кивнула и отказалась:

– Спасибо. Я занята, но желаю вам хорошо провести время, – и повернулась обратно к подружке. Словно меня там вообще не было.

Уж лучше бы она меня послала куда подальше, прямым текстом! За глазами начало странно давить, как будто… да черт его знает как – со мной ничего подобного прежде не случалось. Не считая смерти мамы, это было худшее, что я испытывал в жизни.

Я вернулся на свое место и достал телефон.

она занята. идите без меня

мне нельзя – и ты это знаешь!

Меньше всего мне хотелось выступать в роли няньки и надзирать за Олли и Сетом.

что-то нет настроения

Олли не стала заморачиваться перепиской и просто наклонилась так, чтобы я мог ее видеть из-за спины Сета, и состроила невероятно печальные щенячьи глазки.

Да черт с ним!

ладно, пойдем втроем, по-дружески

тогда вряд ли будет весело

извини, но мне взять с собой некого, разве что папу

ладно, не переживай

«Не переживай». Думаю, эту фразу можно найти в «Википедии» в списке «Знаменитые последние слова». Рядом с заявлением: «Смотри, как надо!»

Незадолго до семи вечера мы с Олли приехали в ресторанчик. Сет уже сидел в одной из кабинок. Он встал с потертого кожаного дивана и пропустил Олли, а я сел напротив них. Едва мы начали обсуждать жизненно важный вопрос, что хотим заказать, как Олли, взглянув на дверь, замахала рукой. Пришлось обернуться.

София.

Я пнул Олли под столом, но она и бровью не повела, а только сказала:

– Привет, София! Рада, что ты пришла.

София ухмыльнулась:

– Отказаться от вторничных тако? Да ни за что!

Чувствуя себя старомодным джентльменом, я вскочил и позволил Софии занять место внутри кабинки – иначе мне бы пришлось весь вечер пялиться на довольную физиономию Олли.

На самом деле ничего особенного не происходило: мы ели и общались, причем половину времени Олли болтала с Софией через стол, а мы с Сетом обсуждали школьные дела, разные компьютерные штуки и все такое. Будто в столовой вместе посидели. Только после еды не пришлось тащиться на урок истории.

Мы почти закончили, когда София сказала:

– В следующую пятницу у нас будет рождественская вечеринка. Придете?

Олли и Сет согласно кивнули и ответили: «Конечно!» А я сидел молча. София повернулась ко мне и засмеялась.

– Эй, в прошлый раз ты наделал шуму. Только не говори, что главный возмутитель