Я шла по офису как зомби, не замечая никого, и уже вышла на парковку, как вдруг вспомнила, что я сегодня без машины. Пришлось завернуть за угол, к отелю «Фермонт». Под богато украшенным навесом швейцар, одетый как бифитер, открывал дверцу такси перед жирной парой в свитерах с надписями: «Меня заперли в Алькатрасе».

Я оттолкнула их и сказала швейцару:

— Мне нужно это такси. Я беременна, и, кажется, у меня начался выкидыш.

Супруги в ужасе попятились, а швейцар, поддерживая меня под локоть, помог сесть в машину. Я назвала водителю, средних лет женщине, подстриженной под ежик, с сигаретой во рту, адрес Николая. Она сквозь табачный дым посмотрела на меня в зеркало заднего вида:

— Разве тебе не в больницу?

Я виновато улыбнулась:

— Я соврала.

Она пожала плечами:

— Все нормально, я все равно туристов терпеть не могу. Ты к дилеру? Можешь купить что-нибудь для меня?

Я хотела оскорбиться на ее предположение, что я еду за наркотиками, но передумала. Выгляжу как смерть, отталкиваю пассажиров, чтобы захватить такси, и прошу отвезти меня к дому в квартале Миссии, который находится на углу героиновой улицы и метамфетаминовой авеню. Право же, у нее есть для этого все основания.

— Не думаю, что вам нужно хоть что-то из того, что я собираюсь там получить.

— Ну ладно. — Остаток пути мы проехали в молчании. Высаживаясь, у дома Николая, я протянула ей десятидолларовую бумажку. — Удачи, — невозмутимо произнесла она.

Едва она отъехала, я пожалела, что не попросила ее подождать. Вдруг Николая нет дома? В три часа дня большинство людей находятся на работе. Нажала кнопку домофона.

Мне никто не ответил. Позвонив еще раз, я обошла дом кругом и вышла на небольшую парковочную площадку позади него. Там стояла старая «шевроле-импала» с открытым капотом. Двое мужчин склонились над двигателем. Мне показалось, что один из них, в пиратской рубашке и черных кожаных штанах, и есть Николай.

Я подошла и услышала, как он говорит:

— Lo siento. Necesitas una nueva transmision[7].

— Привет, Николай, — произнесла я.

Он резко выпрямился. Молодой испанец, стоявший рядом, посмотрел; на меня безо всякого любопытства.

— А я и не знала, что вы умеете чинить автомобили, — глупо сказала я. «Разве не все восточноевропейские вампиры разговаривают по-испански?»

Николай взял грязное полотенце и вытер руки.

— Нам всем приходится зарабатывать деньги. Я рад снова видеть вас, Анджела. Мне еще столько всего нужно вам сказать! — Он повернулся к своему компаньону и произнес: — Esperame[8].

Мы оставили его пялиться в двигатель. Возможно, он надеялся на чудо.

Мы поднялись по лестнице в квартиру Николая. Он усадил меня в то же самое кресло с подголовником, что; и в прошлый раз, а сам сел на диван напротив, положил руки на бедра и выжидательно посмотрел на меня. Если в тот раз он показался мне похожим на Зигмунда Фрейда в аду, то сейчас у меня возникло ощущение, что я сама в аду.

— Я должна узнать, как можно от него избавиться. — Фраза выскочила из моего рта неожиданно.

Николай просто сидел и ждал, когда я расскажу все.

— Он убил Люси, когда пытался ее превратить, а теперь занялся мной. У меня осталось совсем мало времени. — Я облизнула губы. Пересохший рот словно набили ватой. — Я могу разговаривать с вами сейчас только потому, что не видела его уже два дня. Если это произойдет снова, я уверена, что у меня уже не останется сил защищаться.

Если я увижу его снова, мне будет уже наплевать, кто он и кого убил. Наплевать даже на то, что он убьет меня, если при этом он будет меня обнимать.

— А почему вы хотите от него, избавиться?

Я помолчала, пытаясь решить, как ответить на этот вопрос. Лучшим показался самый очевидный ответ.

— Я не хочу умирать.

— Разве на свете нет того, ради чего стоит умереть? — Николай взял одно из чучел, белый маленький пушистый комок, видимо, бывший когда-то голубкой. Он погладил ее по шейке и посмотрел на меня. Его темные глаза поблескивали, как обсидиан. — Анджела, я происхожу из рода вампиров. Первым в документальных записях упоминается Владимир Блалок, родившийся в 1437 году в Карпатах, в Румынии. — Я вскинула брови, и он кивнул: — Да, Трансильвания.

Он посмотрел себе на руки, испачканные черной автомобильной смазкой. Один длинный ноготь сломался.

— Я проследил свое генеалогическое древо до этого предка. Могущество они потеряли где-то в восемнадцатом веке вместе с деньгами. Мне не удалось найти свидетельств истинных вампирических способностей в последних шести поколениях, включая мое собственное. Похоже, ген исчез. — Он придвинулся ближе ко мне. — Анджела, возьмите меня за руку.

Я поколебалась, но все же взяла его холодную руку, стараясь не отшатнуться от прикосновения этих грязных острых ногтей.

— Я знаю, что у вас есть способности к телепатии. Прошу вас, прочтите мои мысли.

Я закрыла глаза. Сначала ничего не получалось, потом послышалось негромкое жужжание, как статичный фон в телефоне, а следом — вспышка света. В сознании возникло зернистое изображение: крохотная кухонька в обветшалом послевоенном многоквартирномдоме. Из грязного окна открывается вид на ряд одинаковых зданий, уходящих в бесконечность. Женщина с прилизанными седыми волосами сидит на пластиковом стуле и курит. Маленький мальчик лет четырех в посеревшей нижней рубашонке и грязных шортах сидит на полу, бесцельно тыча пальцем в жестяной грузовик с тремя колесами. Я ощущала его голод, его усталость, его отчаяние. И убрала руку.

— Скажите, Анджела вы что-нибудь видели или слышали? Хоть что-нибудь?

Я не могла смотреть в его жаждущие глаза.

— Нет, Николай, ничего. Извините.

Он отодвинул кресло. Его лицо разочарованно обмякло.

— Вы не знаете, чего хотите, — негромко произнесла я.

— А вы не знаете, от чего отказываетесь! — закричал Николай и вскочил так стремительно, что столкнул один из стеклянных колпаков. — Вы пытаетесь затолкать джинна обратно в бутылку!

Он упал передо мной на колени.

— Анджела, после того как вампир закончит ваше превращение, вы сможете превратить меня, я знаю, что это возможно! — Он говорил низким молящим голосом. — Я научу вас, как ускользнуть от Эрика. Мы с можем работать вместе. Мы используем наши способности и добьемся такого богатства и могущества, что нам будет доступна любая цель! Подумайте об этом, Анджела! Все, что вы только захотите! На веки вечные!

Я сидела смирно, сильно стиснув руки, и ждала, когда Николай успокоится. Мне казалось, что меня засасывают зыбучие пески и если я не вырвусь прямо сейчас, будет слишком поздно.