чутким руководством Распутина, курсанты пытались рассесться по тренировочным доспехам. Успеха добился только Шереметьев, который как раз первым скрылся за опускающимся забралом драгуна. Стоявший у ног доспеха Зорский выглядел все таким же потерянным и отрешенным. Наставнику пришлось дважды обратиться к нему, прежде чем князь пришел в себя и отступил в сторону, чтобы не обрести бесславную и глупую смерть под громадным стальным сапогом.

Оставшиеся курсанты все еще выкрикивали сокровенное «Внемли моей крови и повинуйся», но, на мой взгляд, им не хватало решимости. Даже несмотря на то, что драгуны являлись тренировочными, они все же имели зачатки характера и требовали твердой воли управителя.

Я подвел Чернобога к Распутину и замер за его спиной. Он глянул на меня вполоборота, скупо кивнул, и продолжил раздавать указания ученикам:

— Вы говорите не с бездушной машиной, не с вещью, не со своими слугами и не с солдатами. Драгуны — уникальные создания. Они требуют не только твердой руки, но и уважения. Чем быстрее вы это поймете, тем скорее станете полноценными управителями.

Пока другие слушали наставления, драгун, которым правил Шереметьев, уверенной поступью приблизился ко мне. Людмила Валерьевна не кривила душой, когда говорила, что ее внук весьма способный. Для управления юноша выбрал универсальный средний доспех, который уступал моему в габаритах, броне и массе, но, полагаю, превосходил в скорости.

— Похвально, — оценил старания курсанта Распутин. — Вместе с графом Воронцовым займите дальнюю площадку и проведите учебный поединок. Использовать силы драгунов и настоящее оружие запрещено. Драться в полную силу запрещено. Покидать площадку тоже запрещено. Только тренировочные клинки. Все ясно?

Мы одновременно кивнули и прошли мимо сокурсников, которых теперь куда больше занимал наш предстоящий поединок, нежели попытки залезть внутрь доспехов. Шереметьев первым достиг площадки и взял со стоящей рядом стойки тренировочные меч и щит. Оружие было выполнено из металла, но не имело режущей кромки.

Когда я тоже взял в руки такой же набор, Шереметьев поинтересовался:

— Готов?

— Готов, — уверенно ответил я, крутанув в руке немного непривычное оружие.

Мой соперник ударил мечом о щит и двинулся вперед. Несмотря на разницу в массе, размере и назначении наших драгунов, он двигался легко и уверенно. Тренировочный доспех надежно прикрывался щитом и не делал широких шагов. Меч он держал так, словно собирался наносить быстрые колющие удары и держать меня на дистанции.

Предсказуемая тактика, про которую тоже писали в учебниках. Насколько мне было известно, Шереметьев, пусть и знал основы управления драгунами, но не имел настоящего боевого опыта.

Не успел я об этом подумать, как тренировочный драгун совершил стремительный выпад, метя клинком мне точно в нагрудник. Чернобог легко сместился, пропуская оружие в метре от груди, после чего толкнул противника щитом, заставив попятиться. Удар мог быть и сильнее, но предо мною не стояло задачи сломать доспех, травмировать управителя или же унизить его честь и достоинство.

— Неплохо, — оценил я старания оппонента, чтобы приободрить его.

— Но недостаточно, — даже измененный шлемом драгуна, голос Шереметьева звучал чуть раздраженно.

Тренировочный драгун вновь ринулся в атаку. Он двигался в совсем несвойственной его управителю манере — стремительно и даже дерзко. Свою болезненную слабость Николай Шереметьев компенсировал силой брони. Робкий и слабый от природы, молодой граф полностью изменился внутри драгуна. Наверное, лишь в нем он дышал полной грудью.

Сталь заскрежетала о сталь, когда я встретил клинок оппонента своим. Искры брызнули во все стороны. Тренировочный драгун отшатнулся от силы удара, тогда как Чернобог не сдвинулся с места. В то же время я не ощущал гнева или куража проклятого драгуна. В поединке с другой броней, в которой находился не враг, а союзник, Чернобог не жаждал крови. Но происходящее ему определенно нравилось.

Все присутствующие следили за нашим боем затаив дыхание. Шереметьев быстро выровнял равновесие и отступил.

— Почему не контратаковал⁈ — запальчиво спросил он. — Ты мог бы победить!

— А разве у нас такая цель? — спокойно уточнил я. — Мы же тренируемся.

— В любом бою нужно побеждать. — Шереметьев снова атаковал.

Я принял на щит два быстрых удара, потом парировал еще три, отступил и отмахнулся от противника, едва не выбив у него щит. Несмотря на предупреждение Распутина, мой оппонент действовал в полную силу. Но даже ее не хватало, чтобы стать достойным соперником для Чернобога. Возможно, именно собственная беспомощность даже внутри драгуна, вывела Шереметьева из себя.

— Не надо жалеть меня! — огрызнулся он и утроил усилия.

Тренировочный меч в руках учебного драгуна замелькал с поразительной скоростью, но я четко видел каждое его движение. Все эти выпады и приемы, словно сошли со страниц руководства — пусть и идеально исполненные, но банальные и предсказуемые, они снижали и без того крайне низкие шансы Шереметьева достать меня.

Он пытался атаковать справа и слева, использовал финты, но раз за разом натыкался на идеальную защиту. Если Шереметьев дрался так, как его учили, то я и Чернобог чувствовали течение боя, моментально реагируя на любые его колебания. Если бы мы сражались в смертельном поединке, то мой противник давно был бы мертв. Но мы тренировались. Только вот Шереметьев, кажется, об этом напрочь позабыл, распаляясь все сильнее с каждой неудавшейся атакой.

Вопреки моим ожиданиям, наставник не остановил поединок. Наоборот, он вместе с остальными внимательно наблюдал за развитием событий. Я же, не понаслышке зная, как может изнурять управление драгуном, всерьез забеспокоился о Николае. Его тело ослаблено болезнью, оно может банально не справится с такими перегрузками.

Следовало завершить дуэль до того, как станет слишком поздно!

Я отступил на шаг и опустил оружие, но Шереметьев этого даже не заметил. Ослепленный стремлением победить, он продолжил атаку. Его клинок просвистел рядом с моим шлемом и, не убери я голову, наверняка повредил бы забрало. Это переходило все границы. Короткая вспышка гнева в сознании принадлежала одновременно и мне, и Чернобогу.

Выпустив рукоять меча, я апперкотом заставил драгуна противника распластаться на полу, заставив содрогнуться даже толстые стены подземелья. Оглушительная тишина взорвалась аплодисментами. Но я не слушал их, так как внимательно наблюдал за попытками Шереметьева подняться.

— Довольно. — Мой голос звучал холодно и решительно.

Лежа на спине, тренировочный драгун тянулся к мечу, но резкий оклик Распутина заставил его прекратить попытки.

— Хватит! — хромая, наставник приблизился к нам. — Поединок окончен. Граф Воронцов, будьте любезны, верните своего драгуна на место.

Отвернувшись, я вернул оружие на стойку и быстро зашагал прочь. Пришлось