Какие можно сделать выводы из сказанного?

Прежде чем сравнивать работу командований 1-й и 5-й армий по организации разведки, необходимо отметить ряд важнейших обстоятельств: 1) исходные данные, то есть данные, добытые в мирное время, у штарма-1 были несравненно хуже, чем у штарма-5; 2) 1-я армия имела почти вдвое больше конницы, чем 5-я; 3) 1-й армии приходилось действовать против неприятеля, обладавшего огромной железнодорожной сетью, позволявшей германцам проводить перегруппировки с большей, чем австрийцы, быстротой. Наконец, времени на разведку у 1-й армии было меньше, чем у 5-й, так как срок начала наступления у 1-й армии был более ранним. Все это, вместе взятое, обязывало 1-ю армию к значительной активности в разведке. На деле получилось иначе. Разведка 1-й армии велась необычайно пассивно и поэтому не дала никаких результатов.

Действия кавдивизий 1-й армии 25 июля – 2 августа 1914 г.

Цель разведки и у той, и у другой армии была, в сущности, одна: проверить данные мирного времени, установить, изменились они или нет. Но достаточно взглянуть на постановку задач, вытекающих из этих общих целей, чтобы увидеть огромную разницу.

Штарм-1 желает, чтобы его конница выполнила две задачи одновременно: прикрыла сосредоточение армии и собрала сведения о противнике. Что это так, явствует из поставленной 22 июля Хану Нахичеванскому задачи. Расход двух, а затем пяти кавдивизий на эту цель (прикрытие), да еще при условии, что сосредоточение 1-й армии происходило под прикрытием такого надежного рубежа, как р. Неман, свидетельствует об излишней, граничащей с трусостью осторожности штарма-1.

В отличие от этого, штарм-5 дает точную, недвусмысленную задачу, указывает важные для армии районы и, главное, не очень полагаясь на командиров дивизий, прямо указывает, куда именно важно дойти главными силами конницы. Таким образом, командарм-5 не считает необходимым «мариновать» конницу на второстепенной задаче по прикрытию сосредоточения (хотя последнее и не было обеспечено никакими естественными рубежами) и не пытается примирить противоположные по способу выполнения задачи прикрытия сосредоточения и разведки. Он смело бросает конницу вперед и оказывается прав – так как хотя австрийцы и пытались кое-где (Владимир-Волынский) мешать сосредоточению русских, но сделать ничего существенного не могли.

Но вот конницы и 1-й, и 5-й армий столкнулись с прикрывающими частями – ив обеих армиях кавалерийские начальники стремятся после короткого боя отскочить назад на ночлег в спокойном месте. Штарм-1 не вмешивается в это дело – его как будто и нет. Командарм-5 «распекает» своих комдивов, настаивает на выдвижении вперед, сменяет особенно упорных. В конце концов штарм-1 «недоволен» результатами работы своей конницы, потому что она не пошла дальше прикрывающих частей противника, и в силу этого штарму приходится действовать вслепую, а командарм-5 хотя и с большим трудом, но заставил конницу, сбив прикрывающие части, пройти до районов сосредоточения главных сил австрийской армии и дать ему ценные сведения для первой (всегда особо ответственной) операции.

Мы видим, что управление конницей со стороны П. А. Плеве, при всех недочетах, бесконечно выше, смелее и правильнее, чем управление П. Г.-К. Ренненкампфа.

Однако достаточно сравнить положение конницы 5-й армии с конницей всех других армий Юго-Западного фронта и 1-й армии перед началом наступления, чтобы увидеть, что командарм-5 по способу управлять конницей был «белой вороной» среди русских командармов. Везде конница боязливо жмется к пехотным частям, и только у 5-й армии П. А. Плеве она находится далеко впереди пехоты (60–70 км) – то есть там, где и было ее настоящее место.

Почему же конница русской армии (кроме 5-й) жмется к пехоте, к главным силам армейских корпусов? На наш взгляд, виной этому две причины: во-первых, взгляд командования русских армий на разъезды и разведывательные эскадроны как на органы преимущественно оперативной разведки и, во-вторых, стремление «беречь кавалерию», боязнь широкого маневра, боязнь, что кавалерии придется драться в условиях изоляции, недоверие к ее маневренным возможностям. Последнее обстоятельство подтверждается одним разговором по прямому проводу между начальником штаба 1-й армии генерал-майором Г. Г. Милеантом и генерал-квартирмейстером Северо-Западного фронта. Когда Восточно-Прусская операция уже близилась к концу, последний запросил Г. Г. Милеанта о предположениях командарма. Начштарм, высказывая их, заявил, что он очень боится за судьбу кавалерии Хана Нахичеванского и в намечающемся отходе постарается во что бы то ни стало подтянуть ее поближе к главным силам.

Если сравнить способ действий германской, французской и русской конницы, то мы увидим, что у германцев и французов мобилизацию и сосредоточение прикрывают особые части, отряды из всех родов войск, имеющие сугубо оборонительные задачи, – чем достигается возможность бросить конницу на разведывательную работу. Русское командование (кроме 5-й армии) пытается заставить конницу выполнить разом обе эти задачи, что, как показал опыт, оказывается невозможным, от чего страдают бесконечно более важные разведывательные задачи.

Мы можем сравнить действия французских, русских и германских кавалерийских командиров при столкновении их с частями противника, прикрывающими сосредоточение.

Конница русской 1-й армии после короткого боя отходит «на спокойный ночлег»; французская конница Сордэ, вступив разведорганами в столкновение с противником сначала в районе Бастонь-Хуфализ, а затем в районе Льежа, нигде не вводит в дело главных сил и уходит, считая задачу выполненной. В обоих случаях ничего, кроме сведений о прикрывающих частях, конница командованию не дает.

Наоборот, командарм-5 П. А. Плеве и начальники германских кавдивизий фон Марвиц и фон Рихтгофен вводят в дело главные силы конницы, сбивают (или обходят, как то было у фон Марвица) части противника и добывают ценнейший материал.

Этот материал добывается не наблюдением (к чему способны разъезды и разведывательные эскадроны), а боем – что могут сделать только разведывательные отряды и главные силы конницы. Принимать и вести бой в подобных условиях может только конница, так как только она обладает достаточными маневренными возможностями. Из этого и проистекает специфичность ее разведывательных функций. Однако пренебрегать значением разведывательных эскадронов и разъездов нельзя. В иных условиях обстановки они могут явиться органами оперативной разведки.

Таким образом, важнейшие разведывательные задачи в период сосредоточения выпали на долю конницы. Решение данных задач во многом и предопределило результативность действий соответствующих армий.

В ходе Варшавско-Ивангородской операции 15.09–26.10.1914 г. отличился 1-й Конный корпус. В сентябре 1914 г. соединение вело разведку, осуществляло кавалерийскую завесу на левом берегу реки Вислы, провело успешные бои под Енжеювом. 4 октября корпус овладел городами Сохачёв и Лович (стратегически важными транспортными узлами западнее Варшавы), а 21 октября, наступая на запад, переправился через реку Венту, отбрасывая части австрийской и германской конницы.