- Даша. Даша? Даша?! – похоже Дуняша окликает меня уже не в первый раз, а я, думая о своей прошлой жизни, не обратила внимание на робкий призыв. Увидев, что я её слушаю девочка спросила: - А как же Машка?

Светлые боги! Какая ещё Машка? Кажется, мой вопрос на лице отразился так явно, что ответ последовал незамедлительно:

- Коза наша. Машка.

Со вздохом я подняла глаза к потолку. Граждане, мне только козы, для полной гармонии, не хватает!

Но даже подумать о решении этого вопроса я не успела. В дом ураганом ворвалась Боянка. Спешно поздоровавшись с Осеем, она влетела на кухню и тихонько присела возле Дуняши.

- Деточка… - выдохнула она, разглядывая девочку. Дотронулась до ветхого сарафанчика, легко погладила по голове, осторожно взяла за руку.

Дуняша растерянно оглядывалась на меня, а я ей ободряюще улыбалась – не бойся.

- Деточка, меня тёткой Боянкой зовут. Я соседка деда Осея и Даши. Вот туточки рядом живу, - женщина махнула в сторону своего дома. – Одна живу, да. Сыны выросли, муж погиб. Тоскливо мне одной-то. Пойдёшь ко мне жить?

Девочка снова оглянулась на меня, словно советуясь, я кивнула – хорошая тётка.

- А как же Фома? – от страха, что разлучат с братом, белёсые бровки поползи домиком вверх, а в серых глазах плеснулись слёзы, готовые перечеркнуть все Боянкины мечты.

- Братишка твой, чё ли? Так и он здеся, рядышком будет. У мясника нашего Богдана Силыча. В службу его взяли, да. – И не отпуская руку Дуняши, обратилась ко мне: - Михей-то, удивил как. Ведь Ерофея живьём съесть был готов, а этого мальчонку приветил. Сам к отцу завел и попросил за него. А потом и вовсе… - соседка, показывая крайнюю степень удивления, легонько шлёпнула себя ладошкой по щеке, да так и продолжила, не отнимая руки от лица: - Пойдём, говорит, одёжку какую-нибудь тебе подберу, ибо негоже в нашем дому в рванье ходить, да.

Видя изумление на моём лице, Боянка усердно покивала, подтверждая свои слова.  

- А Машка? – едва слышно спросила Дуняша, когда поняла, что никто не собирается разлучать её с братом.

Вопрос для ребёнка был ключевым. «Пухлатая» коза не один день помогала выживать небольшой семье, и бросить её на произвол судьбы было невозможно.

- И Машку возьмём, да. - Не вникая в смысл вопроса, на автомате пообещала Боянка.

Я вновь подняла глаза к потолку. Какое легкомыслие! Как держать козу в городе? Ладно летом – выпустил на пустырь и пусть пасётся. Но сейчас середина осени, скоро зима, где сена взять? Но слово не воробей, вылетит не поймаешь. Теперь в нашей странноватой компании ещё и коза под опеку добавится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Даша, не вместно гостей на кухне привечать. – заглянул чародей в полуоткрытую дверь, но видя, что мы вполне удобно расположились и сам присел к столу. – Боянка, как здоровье Богдана Силыча?

- Получше, слава светлым богам и целителю чародейскому, что вы, Осей Глебович из Академии прислали. Мази хорошие лекарь ваш дал. Показал, как растирать спину надо. Настойку велел пить несколько раз на дню, да. Спал сегодня Силыч хорошо, не стонал и не метался. Покушал немного. Сейчас парни его в мыльню понесли, прогреть и пропарить. Ерофей там ваш с ними.

Порадовавшись за соседа, невольно для себя отметила, что безродный сирота Ерофей уже в глазах соседки «нашим» стал.

Как и я окончательно стала своей. И не смогли этому помешать моя немота, тело девочки-степнячки и иномирное прошлое моего сознания.

Этот мир полностью принял меня подарив семью, друзей и даже женихом обеспечил.

Принимая с благодарностью такую щедрость, понимаю, и я должна что-то взамен дать.

ЧТО?

Конец первой части

Новолетье-новогодье… Три года я уже здесь, а отмечать буду впервые.

Первый год за хлопотами по обустройству в доме опекуна –  чародея Осея Глебовича Грифина, за интенсивной подготовкой к вступительным экзаменам жениха моего наречённого Ерофея Васильевича Найдёнова, за суматохой с оформлением попечения сирот Дуняши и Фомы Требных да заселением их козы «пухлатой» Машки, вспомнили, что наступил новый год через декаду после свершившегося факта. Пригласила соседей на пирог капустный, вот и разговорились.

– Как же так?! – сокрушалась Боянка. – Сочиво не варили, блины в память предков не пекли, подарками не обменялись!

Дед Осей и Богдан Силыч переглянулись, плечами пожали.

– Не до того было, Боянушка, – мягко сказал мясник и нежно погладил подругу по пухлой, но крепкой руке. – О предках и без блинов помним, а главное, что сами живы.

– И здоровы, – светло улыбнулась ему в ответ женщина.

Через месяц после этих посиделок соседка, прихватив Дуняшу, переехала в дом Богдана Силыча. Правда, девочка несколько раз на дню бегала к своей Машке. То почесать, то попоить-покормить, то подоить, то просто навестить кормилицу.

Во второй год мы с дедом не новолетье отмечали, а тризну. Умерла баба Марыся. Как узнал об этом чародей, я не знаю. Только утром разбудил меня страшным известием и, с тяжким вздохом опускаясь на кухонную лавку, посетовал:

– Не поспеем мы к погребенью. А жаль. Хотел проститься с подругой, завещание её исполнить.

«Успеем! Складками пойдём», – чиркнула я на досочке своей и засобиралась в дорогу. Еды на день, воды во фляжку, носки на смену.

Предупредила Пыха, что за старшего остаётся, и вышли из дома. Метельщик наш уличный дядька Богша за повозкой сбегал. Дорога до леска на пригорке, где я вышла из складки, почти не изменилась. Подёргала деда за рукав, чтобы приказал вознице остановиться. Щедро высыпав в ладонь возницы десять грошей, Осей попросил на закате забрать нас отсюда, пообещав дать ещё столько же.

Страшилась, что не найду вход в складку, но обошлось. Только дед удивлённо бровь гнул и за руку крепко держал. Вторую тоже с легкостью нашла. Окончательно вышли в огороде, средь облетевшего малинника, под тревожный крик петуха. Тот же или другой горлопан двор охраняет?

Тот же… Признал, подбежал, горестно заклекотал. Всё в глаза заглянуть пытался, словно спрашивал: куда же мы теперь? Осиротели птички.