Руку прострелило от боли, и я непроизвольно вскрикнула.

— Отпусти ее, — угрожающе произнес Суворов.

Его голос исказился такой яростью, и если бы я не знала, что это говорит он — никогда бы не узнала этот злой, низкий тембр.

— Э нет, — довольно протянул Стрельцов. — Зачем мне ее отпускать? Она должна мне денег. Причем не маленьких.

— Разве тебе нужны были не документы? — иронично спросил Костя.

Он разговаривал со Стрельцовым, но при этом постоянно поглядывал на меня, словно боялся выпустить из виду.

— И они тоже, — самодовольно произнес хозяин дома. — Ну, по крайней мере, не помешают.

Стрельцов говорил так спокойно, вел себя так расслабленно, словно это не его дом сейчас чуть не разнесли по кусочкам, словно в комнате нет вооруженных людей, и не на него сейчас направлены пистолеты и автоматы.

Мужчина, сильнее сжал мою руку, и я ахнула от боли, привлекая к себе внимание.

— Чего ты хочешь? — с нескрываемой яростью, спросил Костя, не сводя напряженного взгляда с моей руки.

— Он хочет поиграть, — как гром среди ясного неба раздался еще один знакомый голос.

Генеральный директор, а именно владелец компании «Зарьев и Ко» Вячеслав Леонидович Зарьев, медленно вошел в гостиную.

По взглядам присутствующих поняла, что его тут никто не ожидал увидеть.

Сам же мужчина совершенно не обращал внимания ни на кого, кроме Стрельцова. На губах директора блуждала снисходительная усмешка, а вот глаза оставались серьезными.... Колючими.

«Что здесь происходит?» — шокировано переводила взгляд с директора на хозяина дома.

— Слава, — словно ругательство, выплюнул Стрельцов имя директора.

Я посмотрела на Костю и заметила, как шокировано он смотрит на генерального. Он точно не ожидал его здесь увидеть.

— Поиграли, и хватит, Сева, — растягивая слова, лениво проговорил Зарьев. — Отпусти девушку.

— А если я не хочу? — дерзко вскинув подбородок, спросил Стрельцов.

— Ты сейчас не в том положении, чтобы понты свои показывать, — покачал головой директор. — Как видишь, твоей охраны здесь нет. И не трудно догадаться, что с ними случилось.

Я почувствовала на себе взгляд, повернула голову и столкнулась с напряженными глазами Кости. Мой мужчина смотрел на меня, словно ожидая чего-то, а у меня в голове прокручивались слова директора: «не трудно догадаться, что с ними случилось».

Перевела взгляд на дверь, но кроме небольшой части холла мне ничего не было видно. Пока не присмотрелась внимательнее.

С моего места был виден холл и совсем не много лестницы. А там около самих ступеней виднелась рука. Всю остальную часть тела видно не было, но сразу стало понятно, что человек не шевелиться.

Вновь перевела взгляд на Суворова, и он дернулся ко мне. Однако мужчина, который продолжал меня удерживать, отступил на шаг назад, вынуждая меня последовать за ним.

Костя замер, внимательно глядя на нас.

А я словно впала в прострацию. Сознание расплывалось. Дыхание стало прерывистым, а в глазах потемнело.

Здесь и сейчас... Мы находимся в доме, где за стенкой лежат трупы.

Тела убитых людей, которые работали на Стрельцова.

Ноги подкосились, но мне не дали упасть.

Мужчина так сильно сжал пальцы на моей руке, что я вскрикнула от боли, но хоть немного вернулась в реальность.

«Я хочу домой. Хочу, чтобы ничего этого не было. Хочу не быть замешанной в гибели стольких людей. Хочу жить спокойно»

Пока я пыталась совладать с собой, Зарьев присел на диван, закинул ногу на ногу, и словно он тут царь, посмотрел на Стрельцова с превосходством.

— Чего ты хочешь? — лениво спросил директор.

— Твою компанию, — тут же ответил Стрельцов.

— А не жирно? — усмехнулся Вячеслав Леонидович

Хозяин дома смотрел на него, как на самого злейшего врага, хотя, наверное так оно и было. Мужчина был не просто напряжен. Он был на грани. Его тело мелко подрагивало, а кулаки были крепко сжаты.

Неожиданно Стрельцов вытащил пистолет, снял предохранитель и направил его на Зарьева.

Я ахнула от неожиданности и сделала непроизвольный шаг назад. И тут же врезалась спиной в грудь мужчины.

— Тогда я просто пристрелю тебя, — прорычал Стрельцов, теряя терпение. От того властного, самоуверенного и всемогущего мужчины, который разговаривал со мной несколько минут назад — не осталось и следа.

— И что тогда? Ты ничего не получишь от моей смерти. В случае моей кончины, компания перейдет другому человеку. И это точно будешь не ты.

Стрельцов шумно дышал. Его ноздри раздувались, как у свирепого быка. А мне было страшно на него смотреть.

Перевела взгляд на Костю. Хотелось найти в его глазах поддержку, обещание, что все будет хорошо. Однако Суворов на меня не смотрел. Он не сводил напряженного взгляда со Стрельцова. Сейчас Костя напоминал мне настоящего гепарда, готового в любую секунду броситься на свою жертву и беспощадно растерзать. Таким диким и злым был его взгляд, направленный на Всеволода.

— Я хочу твою компанию, — медленно проговаривая каждое слово, произнес Стрельцов. Он повернул руку с пистолетом, и теперь дуло указывало четко на меня. — Или я убью ее.

— Давай, — легко пожал плечами Зарьев. — Я ее вообще не знаю.

Несколько секунд Стрельцов напряженно смотрел в глаза директора. А потом он медленно нажал на курок.

Выстрел отразился от стен, оглушая, дезориентируя, а потом я полетела на пол.

В голове, словно миллионы колоколов одновременно начали перезвон.

Последнее, что я услышала — это дикий, полный боли и отчаяние голос Кости.

Анастасия

Сознание накатывало неприятными волнами, от чего казалось, что голова расколется на несколько частей. Я, то приходила в сознание, то снова погружалась в неприятную, вязкую темноту. Иногда я слышала голоса. Вот только разобрать о чем именно говорят — у меня не получалось. А еще был

шум. Непонятный, противный и оглушающий. Он словно кувалда бил по голове, и мне безумно хотелось провалиться под землю, только бы этого не слышать. Я словно плыла по течению, совершенно не имея возможности открыть глаза, и выбраться из этого странного состояния.

— Давай, девочка моя, — услышала вдалеке едва уловимый знакомый голос. — Вернись ко мне.

Кто это? Я не могла понять. Но знала, что мне безумно хочется к нему.

Следом послышались и другие голоса, какой-то писк и каждый звук больно бил по голове и я снова отключилась.

Пробуждение было тяжелым. Голова гудела, веки были настолько тяжелыми, что казалось, мне на глаза поставили гири. А вот тело было слабым. Я совершенно не могла пошевелиться.