Джей звонит мне в три часа ночи. Он говорит, что придумал отличный сюжет для научно-фантастического рассказа. Я говорю, что не хочу выслушивать сюжет для научно-фантастического рассказа в три часа ночи. Тогда он говорит, что на самом деле это не сюжет, а чистая правда. Это случилось с ним, и он должен кому-то рассказать, тогда я говорю, ОК, рассказывай.

Я лежу в кровати и слушаю Джея. Кроме меня в кровати находится мужчина, с которым я познакомилась в баре несколько часов назад. У него в члене пирсинг. Это слегка разочаровывает — не то, что член проколот, а сама серьга. Она слишком мелкая и совсем не похожа на те украшения, что носят в ушах. Когда он рассказал об этом в баре, мне представилось что-то куда более барочное — огромная мощная безвкусная клипса, наподобие тех, что носили наши бабушки. Я заставила мужчину снять серьгу на время секса, но потом он вдел ее опять, потому что дырки быстро затягиваются. Он проколол член всего три недели назад, и, пожалуй, никому из нас не следовало сегодня заниматься сексом, хотя у меня не проколоты даже уши. Я сразу заметила его в баре. Он сидел осторожно, с широко расставленными ногами. Когда он поднялся купить мне пиво, то шел так, будто только что научился ходить.

Я не могу вспомнить его имя. Он спит с открытым ртом, руками оберегая член. Простыни закрутились вокруг лодыжек. Я не могу вспомнить его имя, но полагаю, что оно начинается на «К».

Подожди минуту, говорю я Джею. Я, как могу, распутываю телефонный провод, выхожу на дорожку, ведущую к гаражу, и осторожно закрываю дверь. Мой отец никогда не просыпается, если посреди ночи звонит телефон. Он говорит, что никогда не просыпается. Мужчина в моей кровати, чье имя, вероятно, начинается на «К», то ли спит, то ли притворяется. Асфальт подо мной неровен и влажен. Я совершенно голая, говорю я Джею, сейчас слишком жарко, чтобы спать в одежде. Нет, ты не голая, говорит Джей. На мне пижамные штаны в бело-голубую полоску, но я опять вру и говорю, что на мне и вправду нет никакой одежды. Докажи это, говорит он. Я спрашиваю, как же я смогу доказать по телефону, что я голая. Поверь мне на слово, вот и все. Тогда и я тоже, говорит он.

Так что там за прекрасный сюжет для фантастического рассказа, спрашиваю я. Блондинки — пришельцы с других планет, говорит он. Все блондинки, спрашиваю я. Большинство, отвечает Джей. Он говорит, что те, что похожи на Сэнди Дункан, — точно инопланетянки. Я говорю, что вовсе не уверена, что это такой уж прекрасный сюжет для рассказа. Он говорит, что это не сюжет для рассказа, а правда. У него есть доказательство. Он рассказывает мне о женщине из квартиры напротив, о той, что похожа на Никки, что похожа на Сэнди Дункан. О женщине, за которой он случайно шел от метро до дома.

Если верить Джею, женщина пригласила его выпить, в знак благодарности за одолженную чашку сахара. Я говорю, что помню про чашку. Если верить Джею, они сидели на диване, глубоком, бархатистом и благоухающем, как лимонная жидкость для мытья посуды, и почти опустошили бутылку виски. Они разговаривали об учебе — он говорит, что она учится на втором курсе бизнес-школы, так она сказала, у нее легкий акцент, говорит он. Она сказала, что приехала из Люксембурга, и поцеловала его. Тогда он тоже поцеловал ее и запустил руку под юбку. Он говорит, что первым делом заметил, что она не носит нижнего белья. Вторым делом он заметил, что она гладкая внизу, как кукла Барби. У нее нет вагинального отверстия.

В этом месте я прерываю его и прошу пояснить, что это значит. Он говорит, что это значит именно то, что он сказал, у нее нет вагины. Он говорит, что кожа у нее необычно теплая, даже горячая. Она потянулась вниз и мягко оттолкнула его руку. Он говорит, что в это время был слегка пьян, слегка растерян, но все еще не потерял надежду. Он говорит, что так давно не спал с женщинами, что, возможно, забыл, что именно у них там должно быть.

Он говорит, что блондинка, которую зовут Корделия или Анна-Мария (он забыл, как именно), расстегнула его брюки, спустила трусы и взяла в рот член. Я говорю, что рада за него, но меня больше интересует отсутствие вагины.

Он говорит, что почти уверен, что они размножаются при помощи партеногенеза. Кто размножается при помощи партеногенеза, спрашиваю я. Инопланетянки, говорит он, блондинки. Вот почему их так много. Вот почему они все похожи. Что же, они не ходят в туалет, спрашиваю я. Он говорит, что это он еще не выяснил. Он говорит, что почти уверен, что Никки стала инопланетянкой, хотя, когда они встречались, была человеком. Ты уверен, говорю я. У нее была вагина, говорит он.

Я спрашиваю, раз уж Никки инопланетянка, почему тогда она вышла замуж. Для маскировки, говорит он. Я говорю, что надеюсь, что ее жениху, я хочу сказать — ее мужу, наплевать на это. Джей говорит, что Нью-Йорк кишмя кишит блондинками, похожими на Сэнди Дункан, и большинство из них, без сомнения, инопланетянки, это что-то вроде оккупации. После того как он кончил в рот Клео или Анне-Марии — вероятно, ни одно из имен не верно, говорит он, — она сказала, что надеется увидеть его снова, и выставила за дверь. Так зачем ты понадобился инопланетянкам, спрашиваю я. Не знаю, говорит Джей и вешает трубку.

Я пытаюсь перезвонить ему, но он положил трубку мимо рычага. Поэтому я возвращаюсь к себе и расталкиваю мужчину, чтобы спросить, случалось ли ему заниматься любовью с блондинками и знает ли он, что там у них с вагинами. Он спрашивает меня, имею ли я в виду один из анекдотов, я говорю, что не знаю. Мы пытаемся заняться сексом, но ничего не выходит, поэтому я открываю ящик с елочными украшениями отца. Я беру мишуру, электрическую гирлянду и разукрашенные стеклянные фрукты. Я вешаю фрукты ему на пальцы рук и ног и приказываю не двигаться. Я закручиваю мишуру и гирлянду вокруг его рук и ног и включаю в розетку. Он выражает легкое недовольство, но я велю ему помалкивать, иначе отец проснется. Я говорю, что он прекрасно выглядит, весь светится, как рождественская елка или летающая тарелка. Я беру член в рот и воображаю, что я Кортни (или Анна-Мария, или как там еще), что я блондинка, что я инопланетянка. Мужчина, чье имя начинается на «К», вряд ли что-то замечает.

Я засыпаю, когда мужчина говорит мне, кажется, я люблю тебя. Который час, говорю я. Я думаю, тебе лучше уйти, пока отец не проснулся. Он говорит, что еще нет пяти. Отец встает очень рано, говорю я.

Он снимает с себя мишуру, гирлянду и фрукты. Он одевается, мы пожимаем друг другу руки, и я выпускаю его через боковую дверь гаража.

Несколько анекдотов о блондинках. Почему блондинку уволили с фабрики «М&М»? Потому что она отбраковывала конфетки с буквой «W». Почему блондинка пьет сок прямо из пакета, не отходя от кассы? Потому что написано: открывать здесь. Блондинка и брюнетка работают вместе, однажды брюнетке дарят букет роз. Прекрасно, говорит она, похоже, я проведу выходные на спине, с высоко задранными ногами. Как, спрашивает блондинка, разве у тебя нет вазы?

Я никогда не узнаю имя мужчины в моей кровати, того, у которого в члене серьга. Вероятно, к лучшему. Скоро мои чтения, и я должна подготовиться. Всю неделю я оставляю сообщения на автоответчике Джея, но он не перезванивает. В день, когда я собралась в аэропорт встречать его, накануне назначенных чтений, хотя за год я не написала ничего нового, Джей наконец звонит.