Он сделал шаг вперед, и Нед приставил конец алебарды ему к носу.

– Обсудите это с главной прачкой. Мамашей Росс. Предпоследний коридор.

– Да ты знаешь, кто я?

– Понятия не имею, – заявил Нед, краем губ улыбаясь напарнику, – но я королевский гвардеец, а вы нет.

Паромщик, длинным шестом толкавший маленькую плоскодонку, заметил Бланш и с надеждой направился к причалу.

Бланш укоризненно посмотрела на оруженосца.

– Главная прачка отправила меня в Чипсайд, – она сплюнула в воду, – и я ничего не крала. Я прачка королевы, сэр.

Он удивил всех, потянувшись к ней. Нед тут же спихнул его в воду.

Бланш не стала досматривать, чем все это кончится. Она прыгнула в лодку. Тут появились еще два щегольски одетых парня.

– Хватайте ее! – закричал тот, который потирал бедро.

Второй вынырнул из воды.

– Ты покойник! – завопил он.

Бланш устроилась на корме. Лицо паромщика ничего не выражало.

– Куда вы направляетесь, мистрис? – спросил он.

Позволить себе доехать до самого Чипсайда она не могла, это обошлось бы в ее дневной заработок.

Они уже выбрались за стены дворца, и она увидела четыре огромных округлых корабля, стоявших на якоре у берега.

– Веника, – сказал паромщик. – Дошли сюда из самого Ифрикуа, можете себе представить? – Он вздохнул. – Пришла пора навигации, мистрис.

Вокруг кораблей стояли маленькие лодочки, а на берегу и на стихийно раскинувшемся рынке толпился народ.

– За нами плывет лодка, мистрис, – сообщил паромщик, – у него весла, а у меня нет. Он нас догонит.

Бланш оглянулась. Солнце играло на воде, и она увидела лодку и бешено движущиеся весла. В лодке сидело двое или трое.

– Можешь отвезти меня в доки?

– Это не место для приличной женщины, – заметил паромщик. – Вы в беде?

Бланш кивнула. Паромщик оглянулся.

– Я их задержу. За поцелуй, – ухмыльнулся он.

Бланш посмотрела на него и улыбнулась.

Паромщик отчаянно замахал шестом, и две лодки помчались вниз по течению. Бланш не понимала, какая движется быстрее.

Паромщик проскочил под высокой кормой вениканского флагмана, который нависал над ними, громадный, как собор. Каждое окно на корме было размером с дом. На галерее стояли вениканские солдаты в доспехах. Один из них погрозил им пальцем, но Бланш помахала рукой, и он помахал в ответ.

Нос маленькой лодки ткнулся в берег, и Бланш пришлось прыгать. Она оказалась на сходнях, куда бедные женщины ходили стирать.

Паромщик проворно перебрался на центральное сиденье и потребовал:

– Поцелуй.

Она протянула ему серебряный фартинг, а потом, как честная девушка, наклонилась и легко поцеловала в губы.

– Спасибо, красавица, – улыбнулся он.

Она улыбнулась в ответ, прошла по сходням, не поскользнувшись, и побежала наверх.

Там она втиснулась в густую толпу. Вениканцам были дарованы особые привилегии, позволявшие торговать где угодно. На бочках лежали доски, а на них громоздились товары, которые стоили целое состояние. Или десять состояний. Бланш успела заметить слоновьи бивни и белоснежные клыки сказочного амронта. Увидела шелк, серебро и инкрустированное дерево.

Она пробиралась за спинами господ и купцов, которые толпились у столов. Она была красива, ходила в форме королевской служанки и всю жизнь училась двигаться в толпе.

Бланш обнаружила, что на рынке полно галлейцев. И в первый раз по- настоящему испугалась, заметив, что они смотрят на нее. Все оставалось игрой, пока они ее не поймали. Если же это случится, произойдет ужасное. Боль, унижение, разрушенная жизнь.

И обвинят во всем ее, как всегда винят девушек.

Она никогда не позволяла себе думать об этом, но теперь, обнаружив, что средь бела дня в королевской столице она все равно окружена хищниками, Бланш разозлилась.

Выбора у нее не оставалось. Она проклинала свое мужество, которое заставило ее уйти от прачечной к реке. Она почти уже добралась до трущоб Уотерсайда с его складами, борделями и матросскими кабаками. Чипсайд располагался к югу отсюда. В обычных обстоятельствах она бы никогда не пошла сюда ни днем, ни ночью.

Она оглянулась, надеясь найти хоть одну знакомую ливрею, хоть одно дружелюбное лицо, хоть одного из рыцарей или оруженосцев королевы. Их осталось совсем немного, но ей могли помочь даже королевские гвардейцы.

Никого. Даже ни одного человека в ливрее Рэндома. Рэндомы верны королю…

Ее собственная одежда была слишком заметной. Она видела, как головы поворачиваются ей вслед. Слышала выкрики на галлейском.

Бланш свернула в какой-то переулок, прошла мимо дохлой кошки и понадеялась, что это не дурной знак. Вокруг лежал мусор, в основном гнилые овощи, и ее ботинки скользили.

Она злилась все сильнее.

– Эй! – послышалось от начала переулка.

Она побежала.

В десяти ярдах перед ней переулок расходился надвое, обегая бордель в виде корабля. Назывался он крайне оригинально: «Дом с веслом». На углу висела вывеска – пара скрещенных весел, из-за которых выглядывал напряженный пенис. Чтобы никто не усомнился в значении вывески.

Бланш поняла, где она. Повернула налево и побежала дальше. Любой из местных обитателей подставил бы ей подножку, просто чтобы посмотреть, что случится, поэтому она старалась держаться середины улицы.

Ей вслед свистели и кричали.

Она свернула на улицу Парусных Мастеров. Она надеялась добраться до мастерской отца Эллен. Как далеко могут зайти эти мужчины?

Отец Эллен вряд ли сможет ее спасти.

Но, чтобы придумать что-нибудь другое, нужно было время, а она уже слышала шаги за спиной.

Она снова свернула и побежала по переулку вдоль складов, где сушили и чинили паруса больших кораблей.

Кто-то выставил руку ей навстречу, она врезалась в эту руку и упала, уронив корзинку.

Ей стало по-настоящему страшно.

– Куда спешишь, красотка? – спросил пожилой темнокожий мужик в ливрее одного из южных графов и прищурился. За поясом у него торчала дубинка.

Бланш откатилась в сторону, пачкая свое лучшее платье в человеческом и зверином дерьме. Схватилась за ручку корзины.

Железная рука перехватила ее левую руку.

Бланш закричала. Она знала, что так делать нельзя, что это может привлечь других хищников. Но мужество изменило ей. Она понимала, что будет дальше.

– Смотрите, что у меня есть, – сказал кто-то по альбански.

Бланш повернула голову и увидела альбанского юношу в тесных галлейских шоссах. Задница у него была открыта всем ветрам. Кто-то схватил ее и за правую руку.