Снаружи, перед рядами палаток, ждала армия.

Габриэль не уклонялся от своего долга. Он выслушал овации и медленно поехал вдоль строя. Он чувствовал себя удивительно отрешенно. Он знал, во что обошлась победа, но все равно искал глазами тех, кого уже не было здесь. Сэр Джон Крейфорд, граф Альбинкиркский, больше никогда не встанет во главе независимого отряда Альбинкирка. Никакого отряда нет, а капитан Альбинкирка мертв. Кит Фольяк не купит больше пояс для меча, вышитый золотом. Отрядом из северного Брогата командовал незнакомый ему рыцарь с севера. Лорд Грегарио находился сейчас под присмотром Амиции, а главный конюший лежал в соседней постели. И Нелл не было нигде.

Погибли тысячи людей. Мертвые обступали его со всех сторон. Иногда ему казалось, что Николас Ганфрой до сих пор едет рядом. Или Кадди, убитый в последней стычке с галлейцами. Или Фларч.

Гельфред был так страшно ранен, что даже Амиция отчаялась. На салют капитана ответила Изюминка, а когда он ехал мимо Зеленого отряда, стоявшего на правом фланге, его сопровождал Длинная Лапища – Эмис Хоб погиб, а Уилл Старлинг пропал и считался мертвым. Погибли многие, но их потери были не самыми ужасными.

В строю Белого отряда зияли провалы, целое поколение рекрутов погибло, сметенное одним выдохом дракона. Но там, где стоял Морган, отряд выжил. Выжил Милус, выжил Джордж Брювс. Выжил Гонзаго дАвиа и молодые Фитцсиммонсы. И многие, кого нанял Милус, а Габриэль никогда не встречал: морейцы, окситанцы, иногда даже галлейцы.

Красному отряду повезло больше. Погиб едва ли каждый десятый. Сэр Майкл громоздился на своем боевом коне, Атилле, как скала. Он резко отсалютовал капитану. Люди в строю закричали.

Кто-то закашлялся.

Габриэль не обратил на это внимания. Он улыбался изо всех сил и ехал к людям, которых знал по пять лет и больше. Из них остались в этом мире единицы. Парцифаль д’Антре де Монс. Гэвин Хаззарт. И Уилфул Убийца, и Робин Хасти, и еще живой Безголовый. А за ним – едва протрезвевшая Дубовая Скамья. Она страшно кашляла и сплевывала что-то в ладонь. Дэниел Фейвор. Сэр Ранальд. Смок. Адриан Голдсмит. Сэр Бесканон. Сэр Данвед, который даже сейчас болтал, и сэр Бертран, который молчал. Его оруженосец, Жан, скалился, а Маленькая Мулен в новой красной куртке сияла от счастья.

Он шагом подъехал туда, где сидел Уилфул Убийца.

– Ты, Калли, Типпит, Безголовый, Длинная Лапища. И еще рыцари и оруженосцы. Кажется, отряд до сих пор жив.

Уилфул посмотрел на Типпита, который стоял в нескольких рядах от него, и улыбка искривила стареющее лицо.

– Можно взять парочку лучников. Не тех гребаных неуклюжих уродов, в кого я могу ткнуть пальцем.

Это не должно было иметь значения.

Но погибли не все.

Красный Рыцарь закончил инспекцию собственного отряда, пытаясь вести себя так, чтобы никто не счел, что он прихорашивался из тщеславия, и при этом не догадался, что он умирает прямо на параде, а потом поехал налево, к морейцам, героям дня. Они кричали, как безумные. Там он увидел Янниса Туркоса, которого скоро ждало рыцарское звание, и сэра Георгия Комнина, который спас Бланш с помощью ифрикуанца сэра Павало. И графа Зака, который снова оказался во главе своих всадников. За ними стояла королевская гвардия, которая не ощутила на себе дыхания дракона, но выглядела так, как будто попала под него, и окситанцы, и рекруты с запада под командованием принца Танкреда и лорда Гарета. Никто из них не чистил доспехов. Королевских егерей на параде не было. Братья Редмиды увели повстанцев и егерей в леса в погоню за разбитым врагом, надеясь убедиться, что победа одержана не зря.

Габриэль поднял коня в рысь.

Только выживших насчитывалось девять тысяч человек.

Том Лаклан дождался, пока Габриэль проехал вдоль строя людей. С другой стороны лагеря собралась пестрая толпа иных созданий под началом великолепного рыцаря на белом олене. Рядом с ним стояли Павало Пайам, ифрикуанец, и Гармодий. Им было скучно.

– Ты победил, – сказал Том Лаклан, – пойми это и иди дальше.

– Я…

– Дальше, – повторил Том. – Напейся. Повеселись со своей девчонкой. Придумай каких-нибудь баек, чтобы не рассказывать о том, что прошло не так. Это просто тупая война. Неважно, участвуют ли в ней огромные драконы или только оборванцы, которые пытаются спереть у тебя кошелек. Забудь.

Габриэль повернулся и посмотрел Тому в глаза.

Сказочный Рыцарь изящно отсалютовал.

– Глупейш-шая из человечес-с-ских традиций, – сказал он. – В войне нет никакой радос-с-сти. Пойдем куда-нибудь, пос-с-сидим в тени. Выпьем. Пос- с-смотрим на твоих крас-с-сивых людей.

Габриэль нахмурился:

– Все придется делать заново. Как плохо выученный урок.

– Я с-с-старш-ше тебя на нес-сколько веков, капитан, – сказал Сказочный Рыцарь. – Вс-с-се вс-сегда приходится делать заново.

Но все же он не уехал, и они оба поклонились великой герцогине Моган, которая стояла рядом с королевой. Королева хмурилась, что случалось очень редко.

– Ваша милость? – окликнул ее Габриэль.

– Что они кричат? – спросила она. – Я плохо разбираю архаику.

Габриэль не прислушивался к приветствиям – они его угнетали. Он увидел улыбающуюся Бланш и послал ей воздушный поцелуй, к восторгу тысячи крестьян и маркитанток. Увидел леди Мэри Монтрой, леди Ребекку Альмспенд, графа Тоубрея, который шептал что-то на ухо королеве.

Крики постепенно стали стройнее и слаженнее, и Ателий показал, что ему не нравится шум. Он сделал курбет и щипнул лошадь Тома.

Плохиш Том посмотрел на сэра Гэвина. Сэр Алкей сиял. Мореец ухмылялся.

– Они кричат: «Аве, император», – с удовольствием сказал сэр Алкей.