— Привет, — пробормотала Эра.

— Привет, — выжала из себя я.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Вид у нее был растерянный. Наверняка у меня такой же. Молча пойти дальше не получалось. Как будто прилипла. Сказать что-то — понятия не имела что. Мальчик переводил взгляд с нее на меня и обратно. И вдруг выпалил раскатисто:

— Здр-р-равствуйте!

И улыбнулся так, что не ответить тем же было просто невозможно. Кольнуло легонько — как каждый раз, когда приходилось общаться с детьми. И улетело.

— Здравствуй. Как тебя зовут?

— Дмитр-р-рий.

— Научился букву «р» говорить, так теперь и рычит, как трактор, — следом улыбнулась и Эра. — Послушай, Ин… Я с тобой поговорить хотела. Даже думала позвонить, но побоялась, что еще хуже сделаю.

— У меня давно другой номер.

Поговорить? О том, зачем пришла тогда? А может, и правда не для того, чтобы напомнить о себе? Особого желания разговаривать с ней я не испытывала, но… Был шанс закрыть гештальт. Водолей это сделал, наверно, пора и мне. Ведь если подумать, я до сих пор была на нее зла. Даже не за этот дурацкий визит, а за то, как она обошлась тогда с ним. За то, что не подумала, насколько больно будет ему от сногсшибательной новости о ее предстоящем замужестве.

— Ты торопишься? — она смотрела, умоляюще сдвинув брови.

— Нет. Хочешь… пойдем ко мне. Водолей в командировку уехал, я одна.

— А может, лучше ко мне? У тебя вот этот товарищ будет нам по ушам ездить. А дома сядет за конструктор — и нет его.

— Хорошо, — кивнула я, сама себе удивляясь. — Ты все там же?

— Нет, рядом. Сняла квартиру. Не хочу с родителями.

Мы шли по проспекту, и вместо нас, снимая напряжение, болтал Дима. О садике, о своем новом конструкторе, о бабушкиной собаке Люльке и еще тысяче вещей. Чтобы поддерживать этот разговор, надо было только поддакивать и удивляться. Это оказалось легко и даже приятно. Эра молчала, лишь иногда улыбалась, немного нервно.

Когда мы зашли в квартиру, тесную, не слишком уютную, я подумала, что на Ваське они все похожи. Независимо от планировки и размера. Кто вырос в старых районах, это понимает, а вот другим объяснить сложно.

Эра быстро разогрела ужин, накормила сына. Я отказалась, она тоже есть не стала. Может, из-за меня, но я не вникала. Захочет — поест, когда я уйду.

— Ну я пойду пор-р-работаю, — важно заявил Дима, закончив.

Я едва удержалась, чтобы не расхохотаться.

— Забавный у тебя парень, — сказала, когда он вышел. — Сплошной позитив.

— Ну да, — вздохнула Эра. — Весь в отца. Вырастет такой король школы.

— Разве плохо? — удивилась я. — Нам с тобой как раз уверенности в себе не хватало.

— Хорошо, но он пока не умеет переживать неудачи. Даже от самой маленькой скисает. Тоже как папаша, — тут она помрачнела. Встала, поставила чашки в кофемашину. — Не уснешь? Ты все так же спишь от кофе?

— Да. Но сейчас нормально будет.

— В общем… — Эра села напротив меня, положив подбородок на скрещенные пальцы. — Ин, прости, что я тогда вот так приперлась. Я даже не могу сказать, зачем. Вот правда. Была рядом с вашим домом, случайно. Увидела, как ты вышла. И что-то торкнуло. Да нет, даже не сразу. Сделала круг большой аж до Стрелки, вернулась. Потом ругала себя в три наката. И все пыталась понять, что меня туда понесло. Уж точно не желание напомнить о себе и попытаться что-то вернуть. Не буду врать. Вспоминала об Андрее. И в Петрозаводске, и когда сюда приехала, но… нет, все давно в прошлом. Может, я и увидеть-то его хотела, чтобы окончательно в этом убедиться. Чтобы сомнений никаких не осталось. Но это было…

Она говорила, не глядя на меня. Рваными, рублеными фразами. Заметно волнуясь. Всколыхнулось раздражение — и улеглось.

— Это было достаточно эгоистично, — мой голос, тем не менее, дрогнул. — Но знаешь, наверно, к лучшему. Тоже не буду врать. Неделя у нас после твоего визита была адова. Даже больше недели. Нет, я не думала, что Водолей вдруг все вспомнит, снова к тебе воспылает и сделает от меня ноги. Не те у нас отношения. Но ему было очень плохо. Знаешь, почему? Потому что восемь лет назад он твое предательство так и не пережил. Точнее, не прожил до конца. То ли сам от него убежал, то ли спрятал куда подальше. Я ему помогла из того болота выбраться и сейчас больше всего боялась, как бы он снова в нем не завяз. Вспоминать и пережевывать по кругу. Но он справился. Сам. Прожил и отпустил. Так что тут я могу тебя даже поблагодарить. Но знаешь что, Эра? Чего я все восемь лет не могла понять и простить тебе? Почему ты так с ним обошлась? За что? Почему не поговорила с ним спокойно, наедине? Не дубиной по голове? Ты не представляешь, что с ним было. И лучше тебе об этом никогда не знать.

Эра сидела вся красная, глаза блестели от набежавших слез. Резким движением вытерла испарину со лба, отпила кофе, закашлялась.

— Ин, я не рассчитывала, что мы с тобой сейчас все выясним и снова будем подругами. В такое я даже в сопливых мелодрамах не верю. Что умерло — то умерло. Но давай все точки расставим и все непонятки выясним, ладно? Чтобы ничего не висело?

— Было бы неплохо, — кивнула я, пытаясь справиться с очередной набежавшей волной злости.

— Хочешь верь, хочешь нет, но с Костей мы за два года виделись раза три, мимоходом, на соревнованиях. Даже не разговаривали. А с Андреем тогда все было очень плохо. Я уже понимала, что рано или поздно все кончится. Но никак не могла решиться. Знаешь, привычка та еще сука. Чем крепче — тем сложнее ее разорвать. А потом он приехал в командировку. Костя. На аэродром заглянул. Накануне того дня, в клубе. Получилось так, что мы вместе прыгали, в одной группе. У меня случился… в общем, внештатная ситуация. Не фатальная, но я растерялась. И запросто могла разбиться. Костя помог — перерезал стропы парашюта. И…

— Дай угадаю. Адреналиновый криз, вас швырнуло друг к другу, безумная ночь любви и понимание того, что вы созданы друг для друга.

— Именно так и было, — Эра сделала вид, что не заметила мой сарказм. — И я хотела поговорить с Андреем, как ты сказала, спокойно и наедине. Даже в клуб не собиралась приезжать. Думала, встретимся, скажу, что нам надо расстаться. Ничего не получается, и нет смысла тянуть. А потом решила, что лучше обрубить вот так, сразу. Чтобы не уговаривал, не пытался снова все вернуть, как в тот раз, после дня рождения. Пусть лучше считает меня стервой. Хотя мне и самой это было…

— Боже мой, Эра… — застонала я. Злость улетучилась, как будто палочкой волшебной махнули. И затопило горечью, да так, что даже сладкий кофе стал горьким, как таблетка но-шпы. — Вот и хочется сказать, что ты дура, но ведь знаю, что нет. Вы столько лет были вместе, а ты так его и не поняла. Какой он и что для него лучше. Прости, может, на мозоль наступаю, но ты и с мужем так — лишь по поверхности? Поэтому и развелись?