моему беспомощному положению я вскоре ерзаю от нужды.

Трэвис повыше поднимает мои бедра, одной рукой трогая меня между ног. Я быстро сделалась горячей и влажной, и он одобрительно хмыкает, скользнув в меня одним пальцем.

Когда он убирает руку, я думаю, что он снимет трусы, но он снова целует меня, еще ниже. Опускается чуть ниже попки. Прежде чем я осознаю происходящее, он приподнимает нижнюю половину моего тела над матрасом и раскрывает меня, чтобы крепко и небрежно лизнуть меня от клитора до входа.

Я пищу от удовольствия и удивления, прежде чем он снова меня опускает.

— Понравилось, да? — в его голосе слышится горячая улыбка.

Я смотрю на него через плечо, пока он сбрасывает трусы. Он раскрасневшийся, сексуальный и напряженный.

— Ты просто удивил меня.

— Ага. Только и всего.

— Ну, может, это ощущалось вроде как приятно. Но я думаю, тебе нужно больше практики. Если хочешь попробовать еще раз, с моей стороны никаких возражений.

Он тихо и весело хмыкает, вставая на колени позади меня, теперь уже полностью обнаженный. Без предупреждения он приподнимает нижнюю часть моего тела и снова лижет, и на сей раз его рот задерживается достаточно надолго, чтобы вырвать из меня протяжный мяукающий звук.

Трэвис опускает меня обратно и разводит мои ягодицы, чтобы приставить себя к моему входу. Он несколько раз тычется, прежде чем погрузиться полностью, и я издаю жалобный стон, когда его толстая эрекция проникает в меня.

— Видимо, это тебе тоже нравится, — говорит он между хриплыми вдохами.

Я уже не могу изображать дразнящий сарказм. Мое тело ощущается слишком приятным, слишком наполненным, слишком нуждающимся. Я прижимаюсь горячей щекой к лоскутному одеялу и трусь попкой об его пах.

— Да. О да. Мне нравится.

Трэвис стонет, отстраняясь и совершая еще один медленный толчок.

Я ахаю и хватаюсь за покрывало подо мной.

Он толкается снова. И снова. Медленно. Глубоко. Томительно приятно.

Это продолжается так долго, ощущения нарастают так сильно, и я пытаюсь подавить рвущиеся из меня громкие и мучительные звуки.

Наконец, я уже не могу терпеть. Я хрипло умоляю его.

— О Боже, Трэвис, пожалуйста. Пожалуйста. Мне надо… О Боже, мне надо…

— Скажи мне, что тебе нужно, — он перестал двигаться, погрузившись в меня. Я чувствую, как его яички задевают мою чувствительную плоть.

— Мне нужно сильнее. Быстро. Мне нужно… мне нужно…

— Что тебе нужно, милая?

— Мне нужно…

— Скажи мне.

— Мне нужна тряска, — торопливо признаюсь я, гадая, почему это признание меня уже не смущает. — Мне нужно, чтобы твои толчки сотрясали меня. Сильно. Мне это нужно, чтобы кончить.

Трэвис издает фыркающий звук, и я не знаю, это от возбуждения или от веселья. Но он немедленно набирает скорость, толкаясь в меня жестко и быстро.

Я кричу от облегчения, когда его движения сотрясают все мое тело.

— Да! Еще. Пожалуйста, еще.

Он упирается одной рукой и жестко трахает меня сзади, вдалбливаясь со шлепающим звуком при каждом толчке. Я такая шумная, что поворачиваю голову и ору в покрывало, когда оргазм наконец-то овладевает моим телом.

Он хрипел как животное, а теперь издает сдавленный звук, когда мои внутренние мышцы крепко сжимаются вокруг него. Он проталкивается вопреки моим сокращениям, пока я упиваюсь оргазмом, а затем выходит.

Я думаю, что Трэвис кончит, но он этого не делает. Он без предупреждения поворачивает меня, снова разводит мои ноги и подтягивает меня за бедра ближе к тому месту, где он стоит на коленях. Затем приподнимает мою попку и снова пристраивается ко входу.

Я стону и выгибаю спину, тяну руки в поисках чего-нибудь, за что можно подержаться, но нахожу лишь покрывало. Я комкаю ткань в кулаках, когда он снова начинает двигаться во мне.

Горячие глаза Трэвиса в искусственном освещении кажутся серыми, и его взгляд блуждает по всему моему телу. По моему влажному лицу. По моим голым грудям, подпрыгивающим от его толчков. По моему животу. По моим разведенным бедрам. По месту, где соединяются наши тела, где он входит и выходит из меня.

Ему явно нравится все, что он видит. Выражение его лица собственническое. Почти первобытное.

— Ты хочешь снова жестко? — хрипит он.

— Да! — я беспомощно мотаю головой, когда во мне начинает нарастать очередной оргазм. — О да. Пожалуйста. Мне нужно очень жестко.

Он набирает скорость и силу до такой степени, что с каждым толчком отталкивает мое тело назад. Его хватка на моих бедрах беспощадна, мои груди, ноги и косы подпрыгивают от его движений.

Я кончаю, сама того не ожидаю, и на сей раз никак нельзя приглушить громкость. Я рыдаю и рыдаю, умоляя его не останавливаться.

Он продолжает трахать меня, пока наслаждение не становится настолько интенсивным, что меня это пугает.

— Хватит, — наконец, ахаю я. — Трэвис. Я больше не…

Он сразу же замедляется и перестает совершать толчки. Лишь слегка перекатывает бедрами.

— Ты в порядке?

Слезы катятся по моему лицу.

— Да. Да. Просто так хорошо, что я уже не могла это выносить, — я улыбаюсь, чтобы он видел — я правда в порядке.

Он улыбается в ответ, и пот стекает по его лицу.

— Мне нужна минутка, чтобы кончить. Хочешь, чтобы я вышел прямо сейчас?

Я качаю головой.

— Нет, когда ты будешь готов.

Он снова начинает двигаться, но не так рьяно, как раньше. Его глаза не отрываются от меня, пока он подводит себя к оргазму и до конца удерживает мой взгляд.

Его хриплые вздохи сменяются сдавленными звуками, а потом он выходит из меня, и его лицо искажается. Он все еще смотрит мне в глаза, сжимая себя в момент оргазма и кончая мне на живот.

По какой-то причине наш зрительный контакт не менее интенсивный, чем мои оргазмы.

Даже интенсивнее.

У меня в горле стоит ком, а глаза щиплет от слез, когда Трэвис испускает протяжный низкий стон и падает на меня.

Обычно он так не делает. Обычно он ложится рядом со мной. Но на сей раз он падает на меня сверху, и я обвиваю его руками. Его сперма теперь размазана по нашим животам, но нам обоим наплевать.

Он тяжело дышит в изгиб моей шеи. Его тело горячее и тяжелое.

Спустя пару минут он поднимает голову и смотрит на мое лицо.

— Ты в порядке?

— Да. Мне хорошо. Очень хорошо.

— Я был не слишком груб, нет?

— Нет. Ровно столько грубости, сколько мне хотелось.

— Ты сказала мне остановиться.

— Да, но не потому, что ты был слишком груб. А потому, что если бы я кончила еще раз, я