Вадим Сергеич берёт графин, наливает архиепископу и себе по полной.

Архиерей. Угодно-угодно. Ты закусывай.

Они чокаются и выпивают (архиерей едва отпивает).

В этот момент в дверях трапезной появляется согбенная Старушка в платке и с клюкой. Найдя подслеповатыми глазами архиепископа, она опрометью бросается к нему, падает пред ним ниц, вцепляется в рясу.

Старушка. Батюшка архиерей, владыко, благослови!

Архиерей(беспомощно оглядывается по сторонам). Господи, да кто ж её пустил-то сюда!

26. НАТ. ТРАССА. РЕЖИМ

Вечер. Чёрный внедорожник «Лексус» с включёнными фарами несётся сквозь сумерки по дороге.

27. ИНТ. САЛОН «ЛЕКСУСА». РЕЖИМ

Раскрасневшийся и осоловевший Вадим Сергеич сидит в расстёгнутом пиджаке на заднем сиденье лимузина. На переднем сиденье пассажира сидит бритоголовый охранник Алексей (35–40). Водитель – Василий – тоже крепкий парень (25–30).

Задремавшего было Вадима Сергеича будит звонок мобильного18. Он лезет за ним в карман пиджака, смотрит на дисплей, принимает вызов, подносит трубку к уху.

Вадим Сергеич. Алё… Да. Слава богу, наконец-то. Давай, подключай теперь Тягунова с его Пристава́ми… Ну а чё тянуть? Сносить его надо, к ебени матери, козла такого. И так сколько времени потеряли из-за него… Да ты-то здесь при чём? Чё ты оправдываешься?.. Ладно, всё, отбой.

Убрав телефон, посидев недолго в мрачной задумчивости, Вадим Сергеич обращается к охраннику.

Вадим Сергеич. Лёш, дай-ка там, в бардачке…

Алексей достаёт из бардачка фляжку из нержавейки с российским гербом на боку, передаёт её Вадиму Сергеичу (в ней булькает). Тот отвинчивает крышку и прикладывается к фляжке.

Вадим Сергеич(изрядно глотнув). Ну-ка, слышь, Вась, давай-ка мы заедем к этому козлу, блядь. Под горой который.

Василий. За мостом?

Вадим Сергеич. Угу.

Вадим Сергеич делает ещё глоток из фляжки.

Василий. А то под горами-то у нас много кто.

Вадим Сергеич. Ты у жены моей, что ли, умничать научился?

Василий. Извините, Вадим Сергеич, это я так, пошутить хотел.

Вадим Сергеич. Смотри, дошутишься у меня, пересажу на маршрут обратно.

28. ИНТ. ДОМ НИКОЛАЯ. РЕЖИМ / НОЧЬ

Николай, Дмитрий и Лиля сидят за столом на кухне (на столе – почти допитая бутылка водки, стопки, закуска…). Заметно хмельной Николай сидит, облокотившись на стол, в голубой тельняшке-безрукавке (на плече у него точно такая же, как и у Дмитрия, бледно-синяя татуировка: три парашюта и надпись «ВДВ»).

Николай. Какой там, в жопу, Центр связи муниципального значения?! С кем и кому тут связываться?! Понятно ведь, что для себя, сука, местечко освобождает, дворец себе тут отгрохает!

Лиля. Коль, да успокойся ты уже. По десятому разу одно и то же.

Николай. Я, вот этими вот руками!..

Он вдруг поднимается из-за стола и идёт, качнувшись, в комнату.

Лиля. Ну всё, началось.

Николай по ходу включает в комнате свет, подходит к большой старой чёрно-белой фотографии, висящей в раме на стене, снимает её со стены и идёт с ней обратно на кухню – подойдя к столу, сдвигает стаканы и закуски в сторону и кладёт фотографию на стол прямо перед Дмитрием (на фотографии – панорама с домом Николая; дом выглядит немного иначе: нет ангара, теплицы, нет моста через пролив, зато на воде – рыболовные баркасы, в перспективе белеет храм…).

Николай. Вот, смотри! Мой дед здесь жил! И отец!

Лиля. Да видел он уже.

Николай мрачнеет.

Николай. А ты не лезь!

Лиля. А ты не ори!

Дмитрий. Коль, спокойно.

Николай. Да чё она?!

Николай машет рукой, берёт бутылку с водкой, разливает остатки себе и Дмитрию.

Николай. Давай, Димон, братуха, за тебя. Спасибо тебе, ты сделал всё, что мог. А фаберже эти твои…

Дмитрий. Не мои, а его.

Николай. Короче, не вижу я вариантов, чтобы теорию твою применить на практике. Один хер: снесут нас – возьмём мы на эти 639 тыщ рублей 27 копеек халупу какую-нибудь рядом с Анжелкой, и пойду я в менты, как Пашка…

Лиля. Жуть19.

Николай выпивает.

Выпивает и Дмитрий.

Дмитрий. Не узнаю я тебя, Коля. Раньше трудности тебя не пугали, и даже наоборот.

Николай. В армии, Димон, всё по-другому. Да и когда это было?20 Поубавилось пылу с годами. Чё ты ваще? Тоже мне психолог нашёлся!

Дмитрий. Я не психолог. Но можно ведь попытаться посмотреть на ситуацию иначе.

Николай. Это как?

Дмитрий. Прими её, как вызов. Начни всё сначала.

Николай. Легко тебе говорить, ты вон завтра в Москву свою укатишь. А мы тут…

Дмитрий. Поехали и вы со мной. Ну то есть собирайтесь и приезжайте. Снимете квартиру однокомнатную тыщ за тридцать в месяц.

Лиля. Ох, ничего себе!

Дмитрий. Работу я тебе помогу найти, с твоими руками не пропадёшь. Лилю тоже пристроим (смотрит на неё). Продавцом или кассиром для начала. Всё лучше, чем здесь на рыбозаводе рыбу шкерить.

Николай. А Ромка?

Дмитрий. А что – Ромка? Ромку – в школу.

Николай. Да кто ж его там возьмёт? Он здесь-то еле-еле на тройки.

Дмитрий. Обязаны взять. Никуда не денутся.

Николай поднимается и идёт к холодильнику, достаёт из морозилки ещё одну бутылку водки.

Лиля(Николаю). Ты сильно-то не заводись.

Голос Ромки(за кадром). Я не еле-еле на тройки. Я очень даже почти на четвёрки.

Николай. Ты там подслушиваешь, что ли?!

Голос Ромки(за кадром). Ничего я не подслушиваю. Я в туалет ходил.

Николай возвращается за стол.

Николай. А ну, иди сюда, чё ты там? (Лиле) мать, налей ему… чаю, что ли, я не знаю.

Ромка, потупившись, входит на кухню, приближается к столу.

Николай. Бери стул, садись.

Ромка берёт стул и садится.

Лиля, поднявшись из-за стола, наливает воду в чайник, ставит его кипятиться и остаётся стоять у столешницы, спиной к столу и мужикам (затем она разворачивается и смотрит на них, сложив руки на груди).

Николай(открывая бутылку). Ну чё, сынок, поедем в Москву?

Ромка. Поедем.

Николай. И чё, тебе совсем не жалко с красотой со всей нашей расстаться, с морем?

Ромка. Не-а. А чё тут жалеть? Я вырасту, всё равно уеду.

Николай ставит бутылку на стол.

Николай. Это ты когда ж так решил?

Ромка. Давно уже. Ещё когда мама умерла.

Николай. Да тебе ж четыре года было.

Ромка. Ну и что? Я всё помню21.

Николай берёт бутылку и разливает водку по стопкам: Дмитрию, Лиле, себе.

Лиля. Мне не надо, Коль, я всё.

Ромка. Мне давай!

Николай. Я те дам, щас.

Дмитрий(беря свою рюмку). Правильно, Ром, раскачивай стариков. А то они у тебя совсем загрустили.

Николай. Да не загрустили мы, да, Лиль?

Николай поднимает стопку и протягивает её Лиле.

Лиля. Я ж сказала,