— Приехав в Нью-Йорк, я тут же захотел обратно к тебе. Но я не мог бросить Кайю лишь потому, что хочу быть с тобой. Это означало бы, что я с легкостью забыл девушку, которую, как мне казалось, любил. — Эрик покачал головой. — В том, что мы с Кайей расстались, нет твоей вины. Ты с самого начала уважительно относилась к нашим отношениям, а вот я — нет. И это плохо.

Бриджит едва успевала осмысливать, что он говорил.

— Но кое в чем я уверен. Той ночью, когда тебя трясло и мы спали в обнимку, я понял, что ни к кому никогда не испытаю ничего подобного. И этого было достаточно, чтобы расстаться с Кайей.

Эрик снова покачал головой и усмехнулся:

— Знаешь, я пытался убедить себя в том, что бросил Кайю вполне обдуманно, а не потому, что поддался твоим чарам.

— Так значит, — выдохнула Бриджит, — необдуманно?

Эрик пристально на нее посмотрел:

— Вовсе нет.

Эй, вы!

Шесть с половиной дней! Аааааааааааа! Йееееееееееес!

Карма

Письмо с Роуд-Айленда пришло как раз тогда, когда Лена собиралась в последнюю летнюю поездку с подругами. У Лены забилось сердце, но она знала, что даже отрицательный ответ никак не повлияет на ее жизнь. Анник оказалась права. Лена чувствовала себя художником, и это означало, что никто больше не властен над ее судьбой.

Но ответ оказался положительным. Лена закрыла глаза, и волна радости разлилась по ее телу. Обычно Лена не позволяла себе быть счастливой, но этой минуты она ждала слишком долго.

Она пошла на кухню, перечитала письмо и задумалась. Итак, она может учиться. Ей не нужны ни деньги, ни родительское разрешение. Лена нахмурилась. Да, разрешение ей было не нужно, но почему-то очень хотелось его получить.

Лена надела красивую льняную блузку и строгую светлую юбку, причесалась, вставила в уши жемчужные сережки; затем села в машину и направилась к папе на работу.

Секретарь мистера Калигариса, миссис Джеффордс, сразу впустила Лену.

Папа был удивлен, но, по-видимому, счастлив увидеть дочь, словно между ними не было двух месяцев напряженного молчания.

— Заходи, — пригласил он.

Лена села, теребя в руках письмо.

— Знаешь, в университетах учреждают премии… — начала она.

— И ты ее получила, — перебил папа.

— Откуда ты знаешь? — изумилась Лена.

— Я видел твои портреты.

Трудно было понять, похвала это или констатация факта.

— Папа, я не хочу, чтобы ты грустил или злился, но я поеду. И вы с мамой должны хотеть этого так же, как я.

Отец вздохнул и по-мальчишески подпер голову рукой.

— Лена, боюсь, что это я тебя расстроил и рассердил.

Лена не возражала.

— Ты должна там учиться. Ты доказала это всем, а не только комиссии.

— Так ты… не против? — с опаской спросила Лена.

Отец задумался:

— Безумно приятно, что ты меня об этом спрашиваешь, хотя и не должна.

— Мне небезразлично твое мнение.

— Что ж, мой ответ — да.

— Спасибо.

Она поднялась.

— Лена…

— Да?

— Знаешь, когда я, с маминой помощью, понял свои ошибки, то обрадовался, что ты сделала все по-своему.

— Мне было нелегко, — честно сказала Лена.

Валия 123: Спаси Господи, Рена, дорогая, я еду домой. Наконец-то Джордж меня отпустил! Эффи полетит со мной через неделю. Если можно, попроси, пожалуйста, Пину прибраться в доме.

РенаДонас: Валия, дорогая, я сейчас заплачу! Прошу, возвращайся скорее домой, к тем, кто тебя любит!

— Привет, папуля!

— Кармен? Привет, зайка! Как ты?

Кармен долго колебалась, но решила, что разговор откладывать больше нельзя.

— Хорошо.

— Как маленький?

— Супер. Дерется, как заправский каратист. Альберт одобрительно засмеялся, хотя разговор шел о ребенке его бывшей жены и ее нового мужа.

— А как мама? — осторожно спросил он.

— Тоже хорошо. Она говорит, что все точь-в-точь так же, как восемнадцать лет назад.

— Здорово, — неуверенно отозвался папа.

— Так вот, пап…

— Да?

— Я тут кое-что надумала…

Он спокойно ждал, хотя Кармен хотела, чтобы он спросил: «И что же?»

— Как ты считаешь… — Она откинула тяжелую копну со взмокшей от волнения шеи. — Как ты считаешь, еще не поздно подать документы в Виллиамс?

— Так ты этого все-таки хочешь?

Кармен боялась выглядеть экзальтированной девицей, поэтому помедлила пару секунд.

— Хочу.

— А что же с Мэрилендом?

Кармен прикусила губу.

— Знаешь, я думала, будет лучше поступить туда, немного поучиться, набраться опыта… ну, понимаешь… Но теперь решила, что все-таки должна поехать в Виллиамс. Как ты думаешь, из этого что-нибудь получится?

— Вот что я тебе скажу, — задумчиво произнес папа. — Давай я туда позвоню и все узнаю.

Кармен ждала папиного звонка и нервно перекладывала вещи с одного места на другое, в основном совершенно неподходящее.

Телефон зазвонил минут через десять, и Кармен бросилась к нему со всех ног.

— Привет.

— Привет. — Это был папа.

— Ну что, ты позвонил? — Она не могла больше ждать.

— Да. И там сказали, что готовы принять тебя обратно.

— Что, правда?

— Да.

— Просто возьмут и примут?

— Ага.

— Не может быть.

— Может.

— Честно? — Кармен не могла поверить в свое счастье.

— Я очень рад за тебя, зайка, — сказал папа. — Видно, что ты этого действительно хочешь.

— Действительно хочу, — эхом отозвалась она.

Кармен помотала головой, чтобы прийти в себя.

— Не верится, что все так просто.

Папа помолчал.

— Что ж, начни собираться. И хорошенько повеселись с подругами на выходных.

— Обязательно. Спасибо. Я тебя люблю.

Кармен повесила трубку, и вдруг ее осенило: папа тогда вообще не звонил в Виллиамс! И не забирал деньги! Выходит, что для родителей ты всегда предсказуема? Получается как-то нечестно, хотя, с другой стороны, хорошо, когда тебя любят.