Нетрудно понять, что такие условия должны были привести к большим изменениям социального облика империи. Исчезла со сцены старинная римская аристократия. На ее место вступили новые люди: отчасти — представители муниципальной знати Италии, отчасти — провинциалы из более или менее романизированных областей империи; их перечень завершают авантюристы и фавориты императоров. Статистика, при всей ее неполноте, свидетельствует о том, что развитие постепенно шло в этом направлении. Невероятно увеличилась численность сословия всадников. Большинство всадников жило за пределами Рима в Италии или в провинциях; частью это были зажиточные землевладельцы, частью — офицеры и императорские чиновники.[134]

С ростом благосостояния Италии, с возрождением восточных провинций и урбанизацией, охватившей западные и отчасти восточные провинции, по всему римскому миру возникла многочисленная сильная буржуазия. Именно она стала играть ведущую роль в жизни римского государства. Старшее поколение заняло места в городских сенатах, чиновничьих и жреческих коллегиях, младшее служило в армии и в преторианской гвардии в качестве офицеров, унтер-офицеров и солдат. Для этого они были хорошо подготовлены благодаря основательной тренировке, пройденной в специальных городских клубах (collegia iuvenum), которые никогда еще не были так хорошо поставлены и организованы, как в период господства Юлиев— Клавдиев. Наряду с войском именно буржуазия представляла собой ту основу, на которую опиралась власть императоров.

Одновременно с появлением буржуазии, вышедшей из рядов свободных сословий, в Риме, Италии и провинциях образовался новый энергичный и деловой класс населения, состоявший из вольноотпущенников. Последние играли очень заметную роль в жизни империи. В составе администрации они наряду с рабами императора занимали важные должности помощников и служащих императора. В устройстве своего быта императоры еще воспринимали себя как римских магнатов и организовывали свое «домашнее хозяйство» (domus) на тех же началах, что и другие представители римской знати, т. е. при помощи своих личных рабов и вольноотпущенников. Но, несмотря на то что «домашнее хозяйство» императоров в отличие от того, что мы видим у эллинистических монархов, не совпадало с понятием государства, оно тем не менее было не менее важным, а может быть, даже более важным, чем государственный механизм, и таким образом рабы и вольноотпущенники императоров — Caesaris servi и liberti Augusti — составили своего рода новую знать, не менее богатую, чем представители свободных сословий сенаторов и всадников, а также муниципальной буржуазии, и, несомненно, столь же влиятельную в отношении государственных дел.

Однако рабы и вольноотпущенники императора составляли лишь малую долю всех рабов и вольноотпущенников, которые имелись в римском мире. Рабы были становым хребтом экономической жизни империи, в особенности в торговле и промышленности, где они составляли рабочую силу частных мастерских; владельцы таких мастерских и сами зачастую были бывшими рабами, которым удалось вырваться или выкупиться на свободу и сколотить порядочное состояние. Муниципальные вольноотпущенники составляли низший слой муниципальной аристократии и плутократии подобно тому, как вольноотпущенники императора составляли низший слой созданной императором аристократии. Как влиятельному классу, им отвели свое место в муниципальном обществе, учредив в различных муниципальных культах должности так называемых магистров (magistri) и министров (ministri) — последними могли становиться даже рабы, — а главное, жреческую должность августалов, связанную с культом императора. Их задачей было обеспечивать средства, необходимые для культа. За это они получали звание «Augustalis» и определенные общественные привилегии.[135]

Вследствие перемен, уже несколько поколебавших экономическую жизнь Италии, и возрастания численности крупных земельных владений и арендаторов появилась или увеличилась масса городского и сельского пролетариата: городских безработных, сельских арендаторов и поденщиков. В большинстве своем этот пролетариат, так же как часть буржуазии и пролетариата города Рима и многие жители италийских и провинциальных городов, состоял не из италиков или местных провинциалов; главным образом в него входили жители Востока, завезенные в качестве рабов и сохранявшие на протяжении многих поколений свои неримские обычаи.[136] Неудивительно, что многие из них стремились поступить на службу в армию; неудивительно и то, что многие из них оказались для этого непригодны как в военном, так и в политическом отношении. Поэтому совершенно естественно, что Веспасиан был только рад от них избавиться.