Почему Вашингтон всегда должен «сделать что-нибудь»

Помимо расстояния, другой способ, с помощью которого правительство фундаментально завоюет поддержку избирателей состоит в том, чтобы «сделать хоть что-нибудь». От политиков почти невозможно услышать заявление, что он поедет в Вашингтон и ничего не сделает. Политики — это обещания об изменениях, движимых дофамином. Когда случается трагедия, поднимается истерика «Сделайте что-нибудь!» И именно поэтому, после теракта 11 сентября усилилась безопасность в аэропортах, несмотря на доказательства того, что длинные, унизительные ритуалы, которые путешественники должны терпеть, на самом деле не слишком повышают безопасность. Скрытые агенты, тестирующие систему, могут почти всегда пронести оружие. Тем не менее, мандат правительства на выполнение чего-нибудь — выполнен.

Согласно сайту GovTrack.us, с 1973 года Федеральное правительство приняло от 200 до 800 законов во время каждой двухгодовой сессии Конгресса. Это, конечно, много, но ничто в сравнении с тем, что политики пытались сделать. Во время этих сессий, Конгресс делал попытки принять от 8, 000 до 26000 законов. Когда люди хотят, чтобы что-то было сделано, политики рады обещать сделать это.

Это желание для контролирующего дофамина неизбежно. Некоторые люди в Вашингтоне называют себя либералами, другие — консерваторами, но почти все, вовлеченные в политику — дофаминергичные личности. Иначе бы они не были выбраны. Политические кампании требуют сильной мотивации и готовности пожертвовать всем ради достижения успеха. Долгие месяцы компании требуют заплатить цену, в том числе и семейной жизнью. H&N-люди, считающие приоритетными отношения с любимыми, не смогут достичь успеха в политике. В Великобритании уровень разводов среди членов парламента увеличился вдвое по сравнению со всем населением страны. В США членам Конгресса принято жить в Вашингтоне в то время, как их семьи живут в их родных штатах. Они изредка видят своих супруг (или супругов) в то время, как в Конгрессе работает множество молодых честолюбивых сотрудников, которые доступны для удовлетворения дофаминергических желаний. Для политика, близкие отношения — это не удовольствие; они служат для определенной цели, для того чтобы быть избранными, принять законопроект или удовлетворить биологическое желание. Что и подтвердил президент Гарри Трумэн, сказав: «Если ты хочешь найти друга в Вашингтоне, купи собаку».

Консервативные кандидаты, либеральные законодатели

Необходимость быть дофаминергическим для избрания на выборах — это на самом деле, в основном, проблема для консерваторов (республиканцев), потому что для политика с преобладающей H&N-составляющей это не всегда работает. В недавнем прошлом у консерваторов был опыт разочарования в так называемых республиках-учредителях, которые проводят кампанию за обещания правительства сократить налоги, которые все равно растут. Наиболее видимое проявление этого разочарования — создание Чайной партии (The Tea Party), выступающей за сокращение правительственного аппарата. Эта консервативная группа проявила необычный энтузиазм, однако до сих пор не достигла своей цели.

Желание быть во власти — никогда не остановится. Влияние дофамина — тем более. Изменения — представляющие прогресс или потерю традиций, — неизбежны. Но принести чувство удовлетворения могут только цепочки H&N, дающие чувство того, что конец достигнут и пришло время остановиться. Эндорфины, эндоканнабиноиды и другие нейромедиаторы H&N говорят нам о том, что работа сделана и что пришло время наслаждаться плодами нашего труда. Но дофамин подавляет эти вещества. Дофамин никогда не отдыхает. Игры политиков продолжаются на протяжении 24 часов в сутки, 7 дней в неделю, а остановка на передышку или слово «достаточно» приводят к провалу.

Это не значит, что стремление во власть обязательно плохое действие. Власть, используемая для общественного блага, может оказать положительное влияние на жизни миллионов людей. Если правительство благожелательно и эффективно, наращивание централизованной власти может помочь в защите прав слабых и спасении нищих от нищеты. Оно также может защитить работников и потребителей от эксплуатации мощных корпораций. Но если политики принимают законы, выгодные для них самих, а не для их избирателей, если широко распространяется коррупция если законодатели просто не знают, что они делают, будут страдать свобода и процветание.

Исторически, единственный способ остановить распространение власти — это совершить кардинальные изменения в виде революции. Джон Кэлхун — вице-президент США и сенатор Южной Калифорнии начала XX века, был личностью, игравшей во власть — был ли этот игрок мятежником или тираном, но он сказал: «Легче получить свободу, чем сохранить ее». Мятежники и политики — дофаминергические личности, цель которых совершать изменения.

Не надо, чтобы тебя снова дурили

В конце концов, основным препятствием для достижения гармонии является то, что либеральный мозг отличается от консервативного, и это затрудняет их понимание друг друга. Потому что политика — это состязательная игра, а недостаток взаимопонимания приводит к демонизации другой стороны. Либералы считают, что консерваторы хотят вернуть страну в те времена, когда меньшинство было под угрозой грубой несправедливости. Консерваторы же думают, что либералы хотят принимать репрессивные законы, которые будут контролировать каждый аспект их жизни.

На самом деле, огромное количество людей на обоих полюсах политики хотят лучшего для всех американцев. Конечно, существуют исключения; везде есть плохие люди, но они привлекают внимание прессы, все время находясь под давлением общественности Они более интересны, чем хорошие люди и они более полезны в качестве политического оружия. Но они не представляют собой типичных демократов или республиканцев.

Большинство консерваторов просто хотят, чтобы их оставили в покое, желая свободно принимать решения, основанные на их собственных ценностях. Большинство либералов хотят помочь людям изменить жизнь к лучшему. Их цель состоит в том, чтобы все люди были здоровее, защищеннее и свободнее от дискриминации. Но политические лидеры получают выгоду, разжигая вражду между этими двумя группами, потому что это усиливает преданность их сторонников. Важно помнить, что либералы хотят помогать людям становиться лучше, а консерваторы хотят, чтобы люди были счастливее, а политики — хотят только власти.

Что случается, когда слуга становится хозяином?

Глава, в которой дофамин убеждает в исчезновении человеческой расы.

Вне Африки

Предки современных людей появились в Африке около 200, 000 лет назад и начали распространяться в другие части мира примерно через 100, 000 лет. Иммиграция была существенна для выживания человеческой расы и существует генетическое доказательство того, что мы почти не смогли воспользоваться этим. Одна из необычных характеристик человеческого генома заключается в том, что существует гораздо меньше отличий между геномами людьми по сравнению с другими видами приматов, например, такими, как шимпанзе или горилла. Этот высокий уровень генетической схожести говорит о том, что мы все являемся потомками относительной небольшой группы предков. Вообще, в ранней эволюционной истории, в результате неизвестных событий погибло огромное количество людей, и население сократилось менее, чем до 20 000 человек, что представляло собой серьезный риск исчезновения человека как вида.