Стоило моим губам оказаться напротив его, как мужчина смял их в голодном поцелуе, срывая мое дыхание. Его поцелуи всегда выбивали у меня почву из- под ног, но такие яростные атаки его рта в совокупности с руками, блуждающими по оголенной коже, сжимающими и ласкающими меня, просто сносили мозг вместе c очумевшими тараканами. Ухватилась за его плечи, сжимая до боли в пальцах, чтоб в этом шторме обрести хоть какой-то маяк.

Его ладонь с моего бедра, скользнув по внутренней стороне, легла на гладковыбритый лобок, а палец чувствительно прошелся по моим складочкам, завершив круговым движением на клиторе. Меня его поцелуи и так завели в полпинка, а тут огненная волна желания прошла по телу, выгибая его, и завязалась в узел внизу живота. Вспомнила, что кто-то писал про бабочек в животе, но я неправильная, у меня их не было. Живот сводило судорогой желания, а от тахикардии с приступами аритмии сердце рвалось на части. Наверное, я схожу с ума. Прижалась сильнее бедрами к его телу и руке, в поисках облегчения качнулась вперед, потираясь о мужчину, из груди которого вырвался тихий рык.

— Да, моя сладкая, вот так! Двигайся, как тебе хочется, — прохрипел он мне на ухо, вызывая новую волну мурашек. — Ты такая мокрая, такая горячая… и вся моя.

Его голос сорвал последние барьеры моей скромности или что там должно быть. Приподнялась над ним, давая возможность снять мешавшие моему наслаждению боксеры. Даня медлил.

— Медвежонок, быстрее, я бы сама, но рвать одежду не моя прерогатива. Ммм!?

Мужчина ускорился и через короткое мгновение заполнил меня без остатка. От смеси жгучего удовольствия и легкой боли я сильнее прогнулась, усаживаясь как наездница. Вцепившись в мои бедра, Даниил, тяжело дыша, стал размеренно двигаться навстречу моим движениям, подводя меня все ближе к тому краю бездны, с которой я познакомилась вчера. Провела руками по его большой груди, идеальному прессу, оставляя царапины. Он, приподнявшись, сдернул с плеч бретельки ночной сорочки, осевшей перекрученным поясом на моих бедрах. Рот этого мужчины накинулся на мою покачивающуюся от наших толчков грудь, лаская попеременно соски языком и губами. Схватилась за его волосы и, с остервенением дергая за них, прижала голову к груди.

Чувствуя, что мне мало, повалила его обратно на спину, усиливая толчки, но теряя силы от таких скачек.

— Сильнее, Дань. Мне надо больше… — пересохшими губами прошептала в его шею.

Медвежонок, пошло ругнувшись, намекая на мою порочную жадность, перевернул нас и подмял под себя. Черт, походу я люблю доминирование и грязные словечки, а еще я абсолютно согласна с неугасающим аппетитом до его тела. Разведя руками мои бедра на максимум, он стал входить быстро с такой силой, что я заскользила по постели, пока не ухватилась руками за спинку кровати за головой. Да! Чувство идеального удовольствия и неконтролируемой похоти захлестнуло меня, и я кончила в очередной «как последний раз». Выгнувшись всем телом, сжала бедрами Даниила, который спустя секунды, издав глухое рычание вперемешку с матами, упал на меня сверху.

— А мне всегда тебя мало… — прошептал мой мужчина, оставляя легкие поцелуи на лбу, висках, моих закрытых глазах.

— Так я не против того, чтобы мною утолили голод. — Ответила ему, пытаясь выровнять свое дыхание. Провела ладонями по его влажной коже плеч, наслаждаясь силой его мышц. Даниил приподнялся надо мной на вытянутых руках, смотря на меня сытым взглядом кота, который в тайне налопался хозяйских сливок. Сладко ему улыбнулась, переводя взгляд на тату на внутренней стороне руки, обрисовала пальчиком контуры морды медведя с оскалом, который будто рвался из — под кожи на волю, и одной большой снежинки под зверем.

— Почему так? — спросила Медвежонка, продолжая легонько поглаживать кожу на тату. Наши глаза встретилась, и в его на самом дне плескалась боль.

— Своего отца я никогда не знал, весь мой мир составляла только бабушка. После ее смерти мать, которую я почти не видел и не знал, показала всю свою красоту, став приводить мужиков в наш дом, напиваясь и трахаясь с ними до одури. Тогда я очнулся от мира иллюзий и почувствовал себя медведем, которого разбудили среди зимы, злым на весь мир, голодным и никому не нужным. Приступы агрессии стали все чаще, и учитель по физкультуре моей школы посоветовал больше выкладываться на тренировках по боксу, на который я ходил лет с пяти. Потом я научился запирать зверя внутри себя, но эта голодная и злая тварь регулярно рвется наружу, руша все хорошее вокруг меня.

Даниил лег рядом со мной, обнимая и вжимая в свое тело. Повернувшись к нему лицом, обняла за талию и уткнулась носом в шею, вдыхая его неповторимый запах. От жалости к тому мальчику сердце стиснула боль, как же сложно, когда ты не нужен никому! Моя бабушка не была со мной, не читала сказок, но навещала периодически, а после смерти брата единственная, кто из семьи оказал мне поддержку. Бабуле было восемьдесят два года, а мне шестнадцать, когда она умерла, завещав мне свои личные деньги. И это был мой билет на свободу, которую она мне подарила.

Даниил же был совсем мал, когда потерял свое солнце. Неудивительно, что он стал жестоким, властным, требовательным… он должен был как- то выжить.

— Я не боюсь, Дань, от слова совсем. Я вполне смогу справиться с этим Гризликом, а если нет, то всегда можно найти компромиссные решения.

Почувствовала, как мужчина ухмыльнулся, чмокнув меня в макушку. Вечно он меня туда целует, как малышку несмышлёную, но вслух высказываться не стала.

— Дан, а снежинка? Зачем?

— Это моя бабушка, ее звали Снежана. Моя персональная волшебная Снежинка и потрясающая сказочница.

Тоска, дрожавшая в его голосе, охватила меня новой волной боли потери самого дорогого. Я уже была не рада, что стала задавать вопросы о тату, но меня уже давно волновало ее значение.

— Уверена, она была замечательная, раз смогла заложить в маленьком человечке столько хороших качеств, — мой голос немного дрожал, но я усиленно подавляла слезы. Дан не тот человек, которому нужна моя жалость и сопли по его прошлому.

— Кроха, я далеко не столь хорош, как кажусь. Это с тобой я практически плюшевая игрушка.

— Ой, да ладно! Хочу заметить, я тоже не святая и даже не ангел.

Ответ мужчины я не услышала, так как валявшийся в метре от меня мобильник разразился мелодией.

Алиса. Выдохнула я от облегчения, что смогу отвлечь мысли мужчины от неприятных воспоминаний.

Даниил, коротко хохотнув, наклонившись через меня, нашел телефон в складках пледа и передал мне.

— Ответь, она уже пятый раз звонит.

— Пятый? — удивленно воскликнула я, забирая орущий аппарат.

— Ага, я первый раз не слышал, а потом скидывал.

Да, ответь этой девушке-вампиру, Арчинский, и меня ждут пытки. Краем глаза замечаю время в углу телефона. Почти полдень, а ведь я обещала подруге погружение в пучину шопинга и обстоятельный пересказ своих семейных распрей.