— Конечно. Но давайте как-нибудь в другой раз. Я думаю, что вы были абсолютно правы. Если бы и пропала какая марка, то в альбоме осталось бы пустое место. А его нет. Значит, все в наличии. Тогда и волноваться нечего. Я просто проверяла эту версию. Но теперь вижу, что не стоит беспокоиться.

— Смотрите, а то, если что, я могу помочь. — Кондаков говорил спокойно и уверенно.

— Да нет. Не надо пока.

— Но у вас есть хоть какие зацепки?

— Пока, к сожалению, ничего. Но я еще не всех из списка, который вы мне дали, проверила.

— Ну хорошо. До свидания. Звоните, если потребуюсь.

— Обязательно.

Лариса положила трубку и почувствовала неловкость. Но была уверена, что права. Не стоит посвящать Егора в тонкости дела. Она и без него разберется.

Теперь ей еще больше захотелось поехать в общество филателистов. Очень уж серьезно воспринял Кондаков это событие. Значит, за ним что-то кроется.

Котова собралась быстро. Она накормила дочь, проснувшегося мужа и унеслась по своим делам.

Сегодня она решила не беспокоить Карташова. Он вчера и так большой стресс получил. Да и его присутствие необязательно. Уж поговорить с людьми она и без него сможет.

Лариса села в машину и быстро доехала до нужного здания. Уже не спрашивая старушку, стала подниматься на второй этаж. Долго бродить по коридорам не пришлось. Лариса почти сразу увидела на двери надпись, сообщавшую, что именно в этой комнате то, что она ищет.

Котова вошла. Комната была огромной, но народу в ней было немного. Где-то около шкафа стоял один старичок, да еще двое мужчин сидели за столом с огромными лупами в руках и рассматривали содержимое большого кляссера.

Лариса решила побеспокоить старичка.

— Здравствуйте, можно с вами познакомиться? — сказала она.

Пожилой мужчина повернулся к ней, сдвинул очки на нос и улыбнулся.

— Разумеется. Я не против знакомства с вами. Зовут меня Серафим Антонович Бушницкий.

— А меня — Лариса Викторовна Котова.

— Если позволите — просто Лариса?

— Конечно. Я хотела бы поговорить с вами о коллекции Ведерского Семена Александровича.

Бушницкий посмотрел на нее с интересом и даже выпрямился. Наверное, ему очень понравилось, что кто-то просит у него помощи.

— Идемте присядем, — предложил он.

Они сели на большой, несколько старомодный диван около огромного стола. Серафим Антонович потер руки, снял очки и приготовился слушать.

— Вы знаете, наверное, что Семена Александровича убили. — Котова решила начать с этого.

— Я слышал краем уха и очень огорчен. Человек был хороший. Ничего плохого сказать не могу. Я знаю его лет восемь, и всегда видел от него только добро.

— Я занимаюсь частным расследованием, — продолжила Лариса.

— Никогда бы не подумал, — перебил Бушницкий. — Вы совершенно не похожи на детектива. Хотя, наверное, это и к лучшему.

Котова не знала, как реагировать. Поэтому просто задала следующий вопрос:

— Выяснилось, что Ведерский собирал марки. Вы можете мне сказать, имелись ли у него редкие и дорогие экземпляры? Вообще, расскажите мне о нем как о коллекционере. Насколько серьезно он этим занимался?

— Что ж. Вы обратились прямо по адресу, — спокойно сказал Серафим Антонович, провел рукой по тощей бородке и прищурил глаза. — Семен Александрович состоит в нашем обществе лет восемь. Я уже говорил вам об этом. А марками он увлекался с детства. Он показывал их мне. Честно говоря, у него не было ничего такого ценного.

— Значит, не было?

— Но… В последние три года он стал активно искать дорогие марки. Это после того, как один его товарищ привез ему из-за границы несколько штук. Не сказать, чтобы очень уж редкие, но достаточно. Правда, были и обычные…

Семен Александрович говорил мне, что с этим человеком они были хорошими друзьями. Тот уехал за границу жить, а потом у него умерла жена, которая и оставила ему в наследство, кроме огромного дома и счета в банке, небольшой альбомчик с марками. А так как товарищ ими не увлекался, то, когда приехал погостить в родные края, передал марки Ведерскому. — Бушницкий замолчал. Он достал носовой платок и принялся тщательно протирать очки.

— И что дальше, Серафим Антонович?

— Семен получил эти марки и загорелся с новой силой. Только теперь он хотел собирать не обычные, а редкие марки. Но знаете, они потому и редкие, что их просто так на улице не купишь. И дело не только в деньгах. Некоторые коллекционеры просто не хотят с ними расставаться. Ни за какие суммы. И Семену не очень везло.

— Но у него все равно имелись некоторые? — напомнила Котова про подарок.

— Вы понимаете, они были дорогими, но ведь марки ценятся не только за это. Здесь важны и тематика, и тираж, и год, и наличие каких-то особых пометок или ошибок, как мы их называем. Тонкостей очень много.

— Но… Нет, простите, я вас перебила, — передумала спрашивать Лариса.

— Вот я и подхожу к самому главному, — загадочно улыбнулся Бушницкий. — Около полугода назад у нас проводился аукцион. На нем была выставлена очень, повторяю — очень ценная марка. Она английская, но это не самое главное. На ней была неправильная надпись под изображением. Просто смешно. Был изображен один мост, а подпись сообщала, что другой. Ошибку сразу стали исправлять, марки изымались из обращения и уничтожались. Хорошо, что тираж был небольшой. Но несколько штук все же в мире осталось. И вот у нас оказалась такая марка.

— Вы хотите сказать, что Семен Александрович приобрел эту дорогую марку?

— Да. Именно к этому я вас и веду. Он заплатил большую сумму, я даже не скажу вам какую, чтобы не расстраивать. Но, видно, у него была такая возможность — торговался до последнего. И у него даже сомнений никаких не было. Как только он увидел эту марку, то влюбился в нее с первого взгляда.

Котова только пыталась догадаться, какие чувства можно испытывать к марке, но у нее не очень-то получалось.

— Отлично. Вы могли бы посмотреть кляссеры Ведерского и сказать, есть ли там эта марка?

— Без проблем.

Котова почувствовала подъем сил и энергии. Тогда она сейчас позвонит дочери Ведерского и попросит привезти кляссеры. Нет, лучше сама ее привезет с ними. Так будет быстрее.

— Можете не торопиться. Я здесь до самого вечера, так что успеете. С нетерпением буду вас ждать, — довольно произнес Серафим Антонович, а потом наклонился и продолжил тихо: — Вы думаете, что Семена Александровича убили из-за нее?

— Не знаю пока. Но ведь такое может быть?

Старичок только утвердительно кивнул.

— А вы мне скажете, кто еще хотел купить эту марку? — серьезно посмотрела на него Котова.