И тут, как будто оспаривая слова лейтенанта, после противного свиста в километре от бронепоезда разорвался снаряд. Вскоре в ответ глухо рыкнули обе гаубицы «Муромца».

– Это с залива. Канонерки. Вслепую пока. Так скоро корректировку не организуешь. Но все равно – надо поспешать, Владимир Евгеньевич. Пойдемте, а по пути покажу вам наших стальных богатырей…

* * *

Первая попытка японцев организовать от циньчжоуской позиции продвижение к Артуру провалилась полностью. И с большими потерями. Подпустив колонны передового японского полка на полверсты, с расположенных в стороне от дороги высот из замаскированных огневых точек разом ударили несколько пулеметов. Попытка развернуть фронт и атаковать пулеметную позицию рассыпным строем была пресечена огнем во фланг цепи второй группы пулеметов, стоящих в окопах на обочине дороги. Причем они любезно молчали, пока японские цепи не подставились под фланговый огонь. Попав в огневой мешок, японцы в беспорядке отступили, получив в спину три десятка шрапнелей от двух замаскированных трехдюймовок батареи подполковника Саблукова и орудий споро подбежавшего на шумок «Добрыни». «Илья» и «Алеша» в это время были в Талиенване: первый отгонял своими 120-миллиметровками японские миноносцы от входа в залив, а второй чинился.

Следующие попытки противника нащупать обход пулеметных позиций раз за разом натыкались на плотный русский огонь. Теоретически пулеметы можно было бы подавить артиллерией, но снаряды еще надо было доставить. Собранные с бору по сосенке полторы сотни снарядов пропали вместе с выдвинутой на прямую наводку батареей – стоило ей занять позиции и начать обстрел, как на перегон из-за холма вышли два бронепоезда, смешав орудия и расчеты с землей орудийным и пулеметным огнем[24]. Пришлось снова просить Соединенный флот прислать канонерки для обстрела русских позиций с моря, но тем сначала пришлось пополнять боекомплект, и свое веское слово они смогли сказать только через три дня.

За эти дни к Балку россыпью подошли около четырех батальонов, увеличив наличные силы до двух полков, две батареи трехдюймовок и пара морских 120-миллиметровых орудий с расчетами, которые Василий решил установить в Дальнем, для защиты с моря. Но главное – кран на железнодорожной платформе, что позволило быстро растащить обломки взорванного паровоза и провести эшелоны с грузами в Порт-Артур.

Прибывший с морскими пушками мичман Лисицин с «Ретвизана» принес слух о якобы разбитом «высочайшей дланью» носе Фока, отказавшего было Михаилу в выдвижении войск обратно на перешеек и настаивавшего на организации обороны по Зеленым горам. Авторитет и популярность великого князя Михаила в армии и на флоте стремительно росли. Этому способствовало отбитие очередной попытки штурма русских позиций японцами уже под его руководством, за что он позже и получил от старшего брата погоны гвардейского ротмистра.

Сам Балк к этому моменту отбыл в Артур: надо было отвезти в госпиталь поймавшего в грудь шальной осколок Ветлицкого, состояние которого внушало определенные опасения. Ну, и кроме того, представившись Степану Осиповичу Макарову, заняться, наконец, главным делом, ради которого он, собственно, и прорывался в блокированную крепость – извлечением из прохода у Тигрового Хвоста пробки по имени «Фусо».

В короткой, на бегу, беседе, когда Михаил сходил с прибывшего из Артура поезда, а Балк в него загружался, Василий поинтересовался, с чего это его высочество снизошел до банального рукоприкладства.

– Да пальцем я этого Фока не трогал, – явно не в первый раз отмахнулся от подколки великий князь, – просто он столь активно не хотел высылать подмогу на перешеек, а потом все порывался вместо дела устроить празднования и молебен в честь моего прибытия, что я и вправду вышел из себя. Ну, пару не слишком подобающих выражений употребил. Короче говоря, бывший жандарм перенервничал, и у него кровь носом пошла. Уже надоело всем эти медицинские подробности объяснять. Я уже на клинке три раза, три раза клялся, что пальцем этого военного гения не трогал. И что толку? Времени нет каждого переубеждать.

– Да к тому же и бесполезно, больно легенда выходит красивая, молодым офицерам это, кстати, даже нравится, ворчат, поди, только те, что чином повыше, – хмыкнул Балк. – Ладно. Давайте лучше повторим, как вы тут без меня будете неделю обороняться. Пункт за пунктом, как мы по дороге сюда планировали, с минимальными потерями и максимальным ущербом для неприятеля. Да, кстати: с новыми офицерами нам однозначно повезло. Оба ваших протеже есаула, и Эксе, и принц, выше всяческих похвал. К бурам в компанию прекрасно вписались. Лисицин в Дальнем со своими комендорами тоже дело знает: после того, как он с Штакельбергом взяли японских канонерочников в два огня, в залив они особо ряно не лезут. Коссовского, он из 5-го полка, придерживать надо. Шибко злой на япошек за первое свое отступление. Так что все карты у вас в руках, ваше высочество. И козыри есть хорошие.

Итак, повторим по пунктам: отходить – можно, но по чуть-чуть и вовремя…

– Но бежать запрещается, – с улыбкой докончил за Василия Михаил, – отчего же не повторить нашу «науку побеждать»…

Михаил оказался прилежным и способным учеником. Он командовал обороной, не испортив ничего из задумок Балка. Пулеметчики дисциплинированно молчали и открывали огонь практически в упор. Артиллерийская поддержка пехоте оказывалась исключительно снарядами полевых батарей с закрытых позиций, а появление у обороняющейся стороны в дополнение к паре 120-миллиметровок Кане на «Илье» пары таких же орудий[25] на другом берегу залива, для японских канонерок и авизо стало весьма крупной проблемой. После их очередной попытки войти в Талиенван для обстрела правого фланга русских канонерская лодка «Осима» осталась лежать притопленной на мелководье с большим креном на левый борт, а снимавший ее экипаж старый крейсер «Сайен» отделался текущим ремонтом.

После трех успешно отбитых атак для защитников перешейка полной неожиданостью стал приказ Михаила всем обороняющимся войскам ночью отойти на полверсты и зарыться в землю на новой позиции. Но возникший было ропот по поводу бессмысленного оставления обжитых окопов и оборудования новых прекратился через несколько часов.

С рассветом на оставленные траншеи и блиндажи, бурную деятельность в которых имитировали команды охотников и чучела, обрушился ливень вражеских снарядов. Японские артиллеристы, дождавшись наконец нового транспорта с боезапасом, торопились отыграться за свое вынужденное недельное бездействие. Однако их усилия, как и с трудом доставленные боеприпасы, пропали даром: казаки-разведчики под командованием Эксе и Крафта вовремя отследили готовность японских артиллеристов к артподготовке, а атакующую пехоту снова встретили плотный пулеметный огонь и картечь, но уже чуть ближе к Артуру. Более того, выскочившие из Дальнего бронепоезда ускорили отход японцев, превратив его в бегство.