— Что ты делаешь? — спросила она.

— Нужно доложиться, — ответил я. Большего я сказать ей не мог.

— Если ты задержишься, мы могли бы позавтракать, — сказала она. — В коридоре есть столовая, где подают лучших прыгучих лягушек на шампурах.

— Звучит как название местного деликатеса, — сказал я и посмотрел на часы. У меня оставался еще час. В голове царила полнейшая сумятица. Во рту пересохло. Я вспомнил, как вышел вместе с ней из бара рано поутру и долго шел в этот жилой блок. Вспомнил бесконечные коридоры и бесконечные альковы, из которых за мной следили статуи Ангела Огня.

Я огляделся. В комнате было полно обыденных вещиц. Пара фотографий Анны с ее семьей в детстве, несколько безделушек — распечатки священных текстов, сувениры. Подобное можно найти в бессчетных миллиардах жилых ячеек по всей галактике.

Она бросила взгляд на расставленные на столе фотографии, словно к ней постепенно стала возвращаться память. Я протянул руку, чтобы помочь встать. Анна легко поднялась на ноги, но, когда я потянул ее на себя, всего на миг мне показалось, что она тяжелее, чем кажется на первый взгляд. Я вспомнил, что почувствовал то же самое, когда прошлой ночью нес ее к кровати. Я списал это на опьянение, но сейчас ощущение вернулось, и это было странно.

— Хочешь позавтракать?

— Конечно, — ответил я.

В коридоре за жилой ячейкой было полно людей. Как и на Велиале, в жилых блоках никогда не бывает тихо. Люди постоянно приходят и уходят. Пара-тройка бросили взгляды на мою форму, но тут же отвернулись, стоило мне посмотреть в ответ. На перекрестке несколько бандитов выкрикнули в мою сторону оскорбления. Они были при оружии. Как и я. На пару секунд между нами возникло напряжение. Анна выглядела намного спокойнее, чем я ожидал, но, наверное, она давно привыкла к подобному. На Велиале, там, где я жил, такое тоже не считалось редкостью. Анна совершенно не казалась встревоженной. Тогда я думал, что она просто имеет богатый опыт жизни в подулье или ее успокаивает мое присутствие.

К счастью, бандиты оказались не под действием блеска или какого-то другого синтетического наркотика, иначе мы могли бы попасть в переплет. Они просто хотели, чтобы все видели, какие они крутые.

Мы нашли столовую, о которой упоминала Анна. В ней было полно людей, по большей части рабочих, идущих на смену или со смены. И снова я почувствовал на себе взгляды. Посетители столовой были как-то странно напряжены, словно знали что-то, чего не знал я. В мои мысли закралось беспокойство, но я старался убедить себя, что это лишь игра воображения.

Я позволил Анне сделать заказ на двоих и расплатился. Она оказалась права: еда была отменной. Какое-то время мы ели в молчании, с тем смущением, которое обычно и испытывают люди, переспавшие друг с другом на пьяную голову, а поутру пытающиеся найти тему для разговора.

— Как долго ты останешься в Железограде? — спросила она.

— Не знаю. — Я действительно этого не знал, но не сказал бы ей в любом случае. Правила есть правила. — Когда тебе на работу?

— У меня на полдня выходной. Вот почему мы вчера пошли в бар. Моя смена начинается с полудня.

— Везет тебе, — сказал я.

— Везет, — согласилась она. — А у тебя есть выходные?

— Солдат Императора всегда на службе, — сказал я. Подобные речи обычно толкали накачанные герои из пропагандистской книжки Антона.

Анна рассмеялась.

— Ты не принимаешь меня всерьез, — сказал я.

— Я считаю тебя очень серьезным парнем.

Я откусил еще местной лепешки. Она была жесткой и вязкой, но вполне сносной. Судя по всему, что-то вроде запеченного протеина.

— Ты действительно доложишь обо мне своему комиссару? — тихо спросила она.

Я обрадовался ее осторожности и вспомнил, как грозил ей этим во время спора прошлой ночью. С какого же пустяка может загореться искра страсти. Я вспомнил, что успел наговорить и много другого.

— Мне следует так поступить, — сказал я. — Иначе я ввергну в опасность свою душу, как и твою.

Она поразмыслила над моими словами. Я заметил, как она переваривает сказанное. По крайней мере, тогда я так считал.

— Какие они, ваши комиссары?

— Не слишком обходительные с еретиками, — сказал я. — Как, впрочем, и со всеми остальными.

— Почему ты стал солдатом? Тебя призвали?

— Веришь или нет, но я пошел добровольцем. Скорее всего, это главная причина, по которой мы еще разговариваем.

— Почему?

— Имперская Гвардия считается элитой рекрутов. Главное, что здесь требуется, — сильная мотивация. У добровольцев ее больше, чем у обычных призывников.

— Значит, ты вызвался, потому что хотел сражаться. Ты хотел исполнить свой долг из любви к Императору.

В ее голосе чувствовался сарказм, который меня несколько уколол. Наверное, именно к этому она и стремилась.

Я покачал головой:

— Антона, Ивана и меня хотел прикончить бандитский босс. Он бы убил нас, если бы мы остались в улье и продолжали работать в факторуме гильдии. Гвардия была единственным выходом.

— Ты работал в факторуме?

— Да.

— И что ты там делал?

— Зубчатые колеса для танков.

— Не могу представить тебя за такой работой.

— А я легко могу представить тебя медсестрой, — сказал я.

Я действительно мог. В ней чувствовалось хладнокровие, которое означало, что она хорошо переносит стрессовые ситуации. А еще в ней была странная отчужденность, на секунду подумалось мне.

Она рассмеялась, из-за чего сразу помолодела, и внезапно между нами словно пробежала искра. Вы знаете, как оно бывает.

Она взглянула на меня исподлобья, так, будто вдруг о чем-то задумалась.

— В чем дело? — спросил я.

— Как странно. Мы так долго были изолированы. Мы торговали только с другими мирами Карской системы. Империум был для нас легендой. Но теперь вы здесь и рассказываете нам, что мы — часть Империума, что мы даже не покидали его.

Я попытался посмотреть на ситуацию глазами Анны. За прошедшие тысячелетия с миром контактировали только вольные торговцы. Последний такой контакт вполне мог произойти века назад. Сам Империум лишь десять лет как обнаружил Карск, и правители этого мира предпочли не верить в законность притязаний. Они правили слишком долго, чтобы отдать власть без борьбы.

Меня тоже все это удивляло. Культ Ангела Огня распространился здесь во времена, когда прервалась всякая связь с истинной верой Империума. Он уходил корнями в ту же теологическую концепцию, но за долгие века изоляции мутировал, исказившись и превратившись в нечто странное. Кто знает, что здесь случилось на самом деле, как Сынам Пламени удалось обрести могущество. Никто не мог бросить им вызов, вооружившись имперской истиной, и они медленно, но уверенно подчинили своей воле веру жителей целой звездной системы и теперь ввергли ее в бесперспективную войну против Империума Человечества.